Не самое главное - страница 35
Любит работать в саду до изнеможения. Сажает все подряд. Хвастается своим садом.
Тем временем постоянно раздумывает о том, чтобы сменить машину.
Он знает все о лизинге, об обмене старых машин на новые и о беспроцентных кредитах.
Обливаясь пóтом, он проводит воскресное утро, объезжая автомобильные салоны. Изводит попавших под руку несчастных продавцов вопросами о технических характеристиках и о скорости разгона.
Зовет всех подряд на обед и на ужин.
Разумеется, он не выносит одиночества.
Самое печальное для него – походы в туалет.
Встреча в одиночестве с унитазом его пугает, впрочем, он и здесь выходит победителем: врубает радио на максимальную громкость и, гордо восседая на унитазе, размахивает руками и исполняет, не вставая, танец живота. Громко подпевает, закрыв глаза.
Он выучил все песни на свете, а никто так и не догадался, когда это он успел.
Вот почему при виде караоке он испытывает настоящий оргазм.
Жена до сих пор в редкие мгновения, когда Аристиде не путается у нее под ногами, спрашивает себя удивленно:
“Как меня угораздило влюбиться в него? Когда свалилась на меня эта беда? Куда я смотрела, соглашаясь выйти замуж за человека, который сделал мне предложение, раскачиваясь на качелях в Линьяно-Саббьядоро, причем не сидя, а стоя?”
Когда жена кричит Аристиде, что у нее больше нет сил терпеть и его, и весь его бьющий через край энтузиазм, он надевает на круглое пузо хула-хуп и, с улыбкой вертя его, клянется:
– Я изменюсь.
Чтобы сдержать обещание, в прошлое воскресенье он пошел в салон и купил новую машину.
Последнее, не главное, но и не второстепенное обстоятельство: он никогда не умрет.
Линда Джуджу
Мир навсегда запомнит ее с сигаретой в уголке рта и с вечно прищуренным глазом – так она защищалась от дыма.
Линда Джуджу.
Сколько раз она повторяла:
– Ну почему дым не повинуется закону всемирного тяготения и не опускается вниз? Вечно портит мне жизнь!
Она и правда курит, курила и будет курить целую вечность.
Поэтому голос у нее, как у дикторов радио в семидесятые годы.
А руки, опять же целую вечность, держат карты: она играет в покер.
Неутомимая картежница, Линда обдумывает, как единственный раз за вечер крупно сблефовать, пока, находясь дома у друзей, в ванной комнате, писает, не присаживаясь на унитаз: слабые коленки напрягаются и подрагивают.
Обычно ноги у нее напрягаются в исключительных случаях – чтобы пройти считанные метры от подъезда до такси.
Линда знает мир в основном по рассказам таксистов, поскольку она не смотрит телевизор, не читает газеты, ненавидит книги, а беседы ведет только во время игры. Ее жизнь – это квартиры, где играют, непростительные ошибки игроков, сигареты, пепельницы с горой окурков, которые давно пора выкинуть, разные сорта виски и неожиданное предательство друзей, то бишь азартных игроков.
Неожиданное предательство – это когда усаживаются играть за другой стол или усаживаются кому-нибудь между бедер. В чем, с точки зрения этики, нет ничего плохого.
В обоих случаях это просто игра.
Линда Джуджу много кого терпеть не может, но больше всех – любителей травить анекдоты.
Поэтому предпочитает дружить с женщинами, которые, по ее мнению, не тратят время на подобную ерунду.
К мужчинам она испытывает очевидное, неконтролируемое чувство превосходства.
Тем не менее, страсть к покеру чаще всего сводит ее с мужчинами.
В магазины одежды она не ходит.
Одежду шьет у портнихи по имени Мариетта, с которой знакома лет сорок и которой рассказывает о болезнях, редких сексуальных приключениях, а чаще – о победах и поражениях за зеленым игорным столом.
Чем больше лет Линде, тем глубже вырез на платьях, которые ей шьет Мариетта.
Мариетта ростом метр шестьдесят, одна нога короче другой, изо рта воняет, последние лет сорок выглядит на семьдесят.
Неделю назад, забыв о своей дряблой коже и о спящем перед телевизором муже, Линда, стоя с сигаретой во рту на пороге кухни, пока мастер чинил подтекавшую посудомоечную машину, скрестила обтянутые черными чулками ноги.
Мастер поднялся, сполоснул руки в раковине, закрыл ящик с инструментами и, тяжело дыша, остановился перед Линдой.
