— Кто еще?
— Вроде все. Не знаю, на кого вы намекаете.
— Я не намекаю. Я прошу вас еще раз подумать, не забыли ли вы кого-нибудь из участников застолья.
— Давайте вместе проверим... Жигуновы, Дергачевы... Уже четверо. Хмырь голубоглазый из РСУ...
— Свирин, — подсказал Демин.
— Да, кажется, так его фамилия... Потом этот длинный...
— Какой длинный?
— А черт его знает! Первый раз видела... Хотя нет. — Борисихина обхватила ладонью рот и задумалась, но, видно, все-таки она восстановилась не полностью — уронила беспомощно руки на колени, развела их в стороны. — Не помню. Вроде видела где-то, а где именно, с кем, в какой компашке... Красивый парень, молодой... Но у меня с ним ничего не было, не думайте.
— За вами пришел муж?
— Пришел, — скривилась Борисихина. — На кой — ума не приложу. Но пришел, батю своего привел...
— Он увел вас из дома Жигунова. Знаете, похоже, что он вас тем самым от смерти спас.
— А кто его просил? — неожиданно резко спросила Борисихина. — Он все спасать меня стремится, а зачем это ему понадобилось, ума не приложу. Спасает от дурной жизни, от дурной компании... А зачем меня спасать? Ради чего? Для какой такой надобности я нужна кому-то трезвая, правильная, завитая да напомаженная? Таких и без меня хватает, а по мне, так даже многовато. Для хорошей жизни он меня спасает? Неужели он такой дурак, что не может понять — это невозможно? Не стремлюсь я к хорошей жизни, если уж на то пошло, я даже не знаю, что это такое. Она идет по какому-то другому расписанию... Что делать, не увлекают меня ни производственные дела, ни общественная деятельность. Наверно, это плохо. Вы уже простите... Видно, конченый я человек...
— Может быть, он вас любит?
— Муж? С него станется... Но это у него быстро пройдет. Меня нельзя любить слишком долго. Вредно для здоровья, — Борисихина невесело улыбнулась.
— Как вы думаете, ваш муж мог вернуться в дом Жигунова и отомстить за то, что вас напоили. Уж коли он вас любит, то, наверно, из ревности...
— Я же сказала, что с тем парнем у меня ничего не было. Так что для ревности у мужа не было оснований.
— Опишите того парня, — попросил Демин.
— Длинный, молодой, ничего так парнишка... Ничего. — Борисихина усмехнулась, видимо, восстановив в памяти еще одного гостя Жигунова.
— Рыжий? — решил помочь ей Демин.
— Да какой он рыжий?! Черный.
— Толстый?
— Опять вы его с кем-то путаете. Тощий, узкоплечий, молодой, лет двадцать ему или около того... Веселенький такой мальчик, все улыбается, подшучивает... С деньгами.
— Откуда вы знаете, что он с деньгами?
— Голубоглазого он все посылал за выпивкой. И деньги давал.
— Где ваш муж провел ночь?
— Дома, наверно... Где же ему еще ночевать?
— Разве вас не было дома этой ночью?
— Не было.
— Расскажите тогда, как вы провели ночь.
— Плохо провела. Можно бы и получше.
— А подробнее?
— Не надо. Совестно. — Борисихина посмотрела Демину в глаза. — Ничего нового...
Ее времяпровождение в эту озаренную пожаром ночь Демин уже знал из рапорта Гольцова. Около двадцати часов за ней в дом Жигунова пришел муж. Вначале его заверили, что Борисихиной здесь нет, но он не поверил, прошел в дом и обнаружил жену спящей. Свекор жил рядом, поэтому решили доставить ее к нему, чтобы не тащить через весь город. Борисихина к тому времени пришла в себя и пообещала, что, побыв часок у отца, сама приедет домой.
Ни через час, три, пять часов Борисихина домой не явилась. Около девяти вечера Борисихину видели в обществе хромого мужичонки. Их отношения позволяли предположить, что познакомились они недавно, возможно, в этот же вечер. Они толкались у гастронома, у бакалейного отдела торгового центра, у ресторана, то есть в местах, где можно было рассчитывать на выпивку. В девять вечера на улицах уже темно и пустынно, разговор Борисихиной с хромым слышен был за квартал. Похоже, она не заметила ни хромоты своего попутчика, ни его усталости, заметила, осознала, что были у него деньги и что не прочь он опрокинуть стаканчик-другой.
«Да, и хромого нашли, — прочитал Демин в конце рапорта. — Оказался тихим, смирным человеком. Действительно, решил выпить с устатку. Магазины закрыты, а тут как дар божий — Борисихина. Простой и бесхитростный, он подтвердил алиби Борисихиной примерно до двух ночи. Что было дальше, установить не удалось». Спасибо на том, подумал Демин и спросил:
