На дороге в обочине сидели пленные, среди них много раненых в окровавленном тряпье. Детишки жалостливо глядели на них.
Стоит Стеша на крыльце — ни слез, ни голоса, в горле сухо, как от жаркого ветра.
Тронулась колонна пленных по дороге, с ними и ее Тимофей. Из-за избы выбежал Дракин, хватил плетью курицу, заметавшуюся меж ног.
— Что, не дала нам погреться, змея? — крикнул он Стеше и подмигнул: — Да не бойсь! Замолвлю словечко.
2
После полудня по пути из Веригина, где была комендатура, Дракин завернул к Стеше.
Вошел в избу, крепко стегнул плеткой по сапогам, сбивая пыль. Дегтем и скисшим потом пахнуло от него: почти с месяц назад надел немецкий серо-зеленый френч — так и не снимал его; забот было много — арестов и допросов — коня из дрожек выпрягал только ночью; да и погуливал с друзьями: четвертями пили самогонку — мутную, вонючую, горькую, зато хмельную.
— Что притихла, змея? Или погреть некому? — сказал он и улыбнулся угрюмовато. — Да не серчай! Это я любя. Радуйся и ставь поллитровку на стол — язык смазать.
— Что с Тимофеем? — спросила Стеша.
Дракин сел за стол, отбросил новую скатерть.
— Скажи мне спасибо, а то гнить бы твоему Тимофею в лопухах… А что ж поллитровки на столе не вижу?
— Где ж я ее возьму? Не прежде — бывало, забежал в сельпо да и взял. Чаю вот, пожалуйста.
— Дела мне до того нет, где ты возьмешь. Раз сделал тебе добро, изволь гостя встретить, как полагается, с ласочкой, всей своей приятностью изволь угодить. А воды я из колодца напьюсь, холодненькой, не хуже твоего чая.
Самогонку Стеша достала у соседки. Поставила на стол перед Дракиным бутылку, заткнутую еловой шишкой. Появился граненый стакан, огурец, ломоть ржаного хлеба.
— А другой стакан где? Со мною не хочешь выпить? Или сердце по мужу болит? Пусть не болит: погнали их на дорожные работы под Веригино. Денька через четыре домойки отпустят, не успеешь и поскучать.
Дракин налил себе полный стакан — выпил, поморщился.
— Хорошо! Полинкина самогонка, чую. Французский коньяк пил — немцы угощали, далеко тому коньяку до этой бутылки. Ты попробуй!
— Отстань, не неволь. Пить не буду.
— Малинка по зною сладка, а под дождем киснет. Приходи, баньку затопишь.
Она молча стояла у порога, прислонившись к дверному косяку.
После третьего стакана бутылка опустела. Тяжело покачиваясь, вышел на улицу Дракин.
— Полинка! — закричал он.
— Дома ее нет. Замок, видишь, висит, — осторожно сказала Стеша.
— Нет, так в другом месте достанем!
Скрылся Дракин, а из чулана вышла Стешина соседка — Полинка, засмеялась.
— Каковский коньячок! С конской мочи ошалел мужик!
3
Раненый, которого Стеша спрятала в лесу, под сваленными деревьями, в буреломе, исчез. Долго ходила она, звала — никто не откликнулся. Со своими ли ушел или схватили его враги — неизвестно.
Но вот как-то днем за деревней раздался взрыв — в избах стекла задрожали, как от грозы. Донеслись выстрелы и крики. А вскоре уже знали в деревне, что на дороге была подорвана немецкая машина с солдатами и будто бросил противотанковую гранату человек со звездой на рукаве гимнастерки, видели, как из-за куста размахнулся.
После рассматривали немцы следы в траве и подметили, что не один был. А вскоре на колодце приколол кто-то записку с просьбой передать ее Дракину. В записке той было сказано:
«Голову оторвем, гад, если будешь на наш след нос свой совать».
Весь день записка висела на колодце. Перед вечером пришли женщины за водой — загомонились и не заметили, как подошел Дракин. Сорвал записку. Прочитав, усмехнулся.
Заторопились женщины прочь от колодца, лишь Стеша не двинулась — ноги как онемели.
Дракин попил из ее ведра и, сплюнув, вытер рукавом усы.
— Твоему Тимофею не немцы, так свои башку оторвут за дезертирство. Прямой смысл ему в полицаи податься: и немцам и своей шкуре будет служить. А так вничью сгниет среди болот, помяни мое слово. Жалеешь — сходи поговори, я встречу с ним выхлопочу. Они под Веригином дорогу через болото гатят.
«Что, страшно стало, людишек скликаешь, ворон черный», — подумала Стеша и подняла ведра: заколыхалась в них густо-багровая от заката вода.
Посмотрел Дракин вслед, как она шла, положив на коромысло руки и наклонив голову.
