—
Здравствуйте, отцы, помогай вам Господь, — поприветствовал всех священник. —
Кто-то у вас, вижу, зело заунывал, а сегодня это делать неуместно. Воскресенье
сегодня — день, который по заповеди принадлежит Богу. Кто имеет самомалейшую
веру, воскресает сегодня вместе с Воскресшим Господом.
Сергей
чувствовал затылком, что батюшка смотрит на него. Вода трусливо выкипала, грозя
оставить его, как рыбу, на сухом дне...
Священник
приступил к совершению Таинств. Он читал молитвы и исповедовал Валентина
Федоровича. Сергей, изо всех сил напрягая слух, пытался услышать, в каких таких
грехах кается Федорыч (так его называли в палате), но говорили слишком тихо.
Сергей сердился и воображал сам все мыслимые пороки, в которых будто бы тот был
повинен. На черном зеркале воды, успевшей уже успокоиться, все это представало
в виде живых картинок из “тайной жизни” деда Вали...
Закончилась
исповедь. Валентин Федорович причастился Тела и Крови Христовых, и батюшка,
поздравив его, сказал несколько напутственных слов:
— Вы,
Валентин Федорович, вошли сегодня в рассуждение временного и вечного. Оставив
уныние и ропот, вы примирились с Богом и с ближними, простив всем, кто вас
обидел, и поплакав о том, что сделали негодного сами. Господь очистил вас от
духовной скверны грехов, и вы обновились через соединение с Самим Богом в
Таинстве Святого Причащения. То, что вы выбрали — это вечное, то, от чего
отказались — временное и тленное. Вы совершили великое и благое для себя дело!
А теперь давайте рассудим, смогли бы вы сделать такой выбор, если бы оставались
здоровым и полным сил? Едва ли. Прежде, вы видели и слышали, но не разумели.
Держались вы руками изо всех сил за временное, тленное, человеческое; так бы и
покинули белый свет, ничего не сделав для будущей вечной жизни. Знаете,
наверное, как иные безумцы прикипают к деньгам и богатству? Они и в могилу
пытаются забрать что-то от своего достатка. Некоему богачу положили в гроб и
деньги, и спиртное, и сигареты, и даже способную несколько месяцев безпрерывно
работать стереофоническую музыкальную систему, чтобы она привычным для него в
земной жизни благозвучием утешала и теперь его бренные останки. Но, поверьте,
кроме смердящей плоти, в этом повапленном гробу ничего уже нет! Бедная душа,
плача и стеная, отошла на сторону далече. Боле ей не надо ничего из того, что
накопила она за свой век — это уже прешло; теперь в цене иное, но того нет,
как нет! Жаль, искренне жаль эту бедную душу! Ведь она получила бытие от
Творца, чтобы быть сопричастной к благой вечности, чтобы вечные времена
получать благодатное утешение от своего Господа и променяла все это, простите,
на пшик! Вот поэтому, Валентин Федорович, должны вы быть благодарны своей
болезни. Маленькую скорбь попустил вам Господь, но зато какое приготовил
утешение! А если кто говорит, что не по силам, что невмоготу, что Бог
несправедлив — не верьте, это неправда. Не может Милосердный и Человеколюбивый
Бог дать крест и не дать сил, чтобы нести. Это закон, действительный для всех и
на все времена! Мы смотрим на глубину страдания, не зная его цены. Страдание —
это великая тайна бытия! Господь спас Адама через Свои страдание и смерть. Но
Он страдал, чтобы тридневно Воскреснуть, мы же зачастую из временных страданий
идем к вечным. Нет, и нам надо воскресать вместе с Воскресшим Господом. Лишь
склонит нас страдание долу невыносимой болью и мукой, а мы, почерпнув силы у
Воскресшего Спасителя, поднимаемся горе, стряхнув, как прах, рассыпавшиеся
оковы страданий. Так должно нам быть, и тогда не погибнем, и тогда спасемся!
Сергей слышал
все эти слова, не мог не слышать, и это терзало его хуже всякой муки. “Ложь,
все ложь, — шептал он как заклинание, — если бы тебе на мое место, стал бы ты
петь такие песни? Не взвыл бы, не впился бы зубами в подушку? Сейчас
пересчитаешь полученные за вранье деньги и пойдешь восвояси. Пойдешь своими
ногами, а я не могу! И никогда не смогу! А вечная жизнь — это твоя любимая
ложь! Ты завидуешь чужому богатству и лжешь, чтобы хотя бы так насолить их
обладателю и утешить свою гордость. А если бы тебе дали их богатство и власть?
Что — отказался бы?.. Как бы не так! Поэтому, ты достоин смерти, лживый
поп...”.
