Неплотно закрыв за собой дверь, он прислушался.
— Чудеса какие-то, — растерянно пробормотала Анисимова. — Вероятно, у него не все дома.
Скорее всего, Валерия Николаевна пока не связала воедино все странности, произошедшие с ней за последние три дня — возврат денег, которые она никому не давала в долг, путаницу с ее заказом суши и роллов, визит несостоявшегося арендатора. Возможно, она даже пожалела, что выгодная сделка сорвалась, и удивилась, почему до сих пор в ее голову не пришла идея сдать помещение в аренду. Не исключено, что калькулятор, стоящий в ее голове, стал сразу же щелкать, подсчитывая сумму упущенной выгоды за все время ее директорства.
В обеденный перерыв Анисимова по своему обыкновению отправилась в бистро. Лиза Щетинина, завидев ее из салона своего авто, вышла из машины и поспешила в «Пан Огурчик». У нее была «домашняя заготовка», только пришлось перестраиваться со своим «номером» по ходу дела. Валерия беспардонно вклинилась в очередь прямо перед ней. Ну как тут было не сделать ей замечание?
— Женщина, вы опять наглеете? Каждый день одно и то же! Я уже устала вам говорить, что здесь все равны, привилегий ни для кого нет.
Анисимова смерила Лизу, которая была моложе ее лет на пятнадцать, презрительным взглядом, но пререкаться не стала. Взяв молча свой поднос, она пошла в конец очереди. Щетинина взяла на раздаче салат, мясо по-французски, сок, подошла к кассе, расплатилась и села за столик у окна. Аппетита у нее не было. То ли от того, что напротив сидел громко чавкающий бородатый мужик, то ли от того, что она отвыкла питаться там, где могут подать вчерашние блюда, то ли от того, что ей не удалось справиться с тем, ради чего она сюда пришла. Экспромт не удался. Анисимова не услышала то главное, что Лиза хотела до нее донести. Щетинина нехотя ковырялась вилкой в салате, пытаясь придумать, как спасти ситуацию. За нее все решил случай. Когда Валерия отошла с подносом от кассы, было только одно свободное место — то самое, где сидел бородатый мужик. Анисимова постояла-постояла и все-таки решилась расположиться напротив Лизы. Поставив поднос на краешек стола, она стала сдвигать грязную посуду в центр.
Щетинина не была по своей натуре скандалисткой, но дабы выполнить мою просьбу, ей пришлось включить склочность:
— Поосторожней, пожалуйста! А то получится как в прошлый раз. Знала бы, что опять в одно время буду с вами обедать, так не пришла бы сюда.
Анисимова стала приглядываться к Лизе, силясь вспомнить, о чем та ей говорит, но поскольку ее память отказывалась что-либо выдавать, она уточнила:
— И что же было в прошлый раз?
— Ой, вот только не надо делать вид, что вы забыли! — фыркнула Щетинина.
— А если и так?
— А, впрочем, что в этом удивительного? Для таких, как вы, в порядке вещей влезть без очереди, заставить своими тарелками весь стол, пролить соус. Между прочим, вы мне на той неделе новую юбку испортили, — обвинила ее Лиза, вставив свою «домашнюю заготовку». — Неплохо бы было компенсировать ущерб.
— Вы меня с кем-то перепутали, — сказала Анисимова, уткнувшись взглядом в тарелку. — Это точно была не я.
— А кто? Мишель Обама? — усмехнулась Щетинина. — Вас трудно с кем-то перепутать. Таких наглых, как вы, еще поискать надо.
— Приятного аппетита! — пожелала им женщина в фирменном переднике, запоздало подошедшая к столику, чтобы убрать с него грязную посуду.
Ей удалось разрядить обстановку — Анисимова, которая уже разлепила губы, чтобы что-то сказать Лизе в ответ, снова сомкнула их. Правда, ненадолго. Осознав, что овощное рагу остывает, она стала быстро поглощать его, отказавшись от полемики. И только когда Щетинина собралась уходить, Валерия вдруг обратилась к ней:
— Скажите мне точно, в какой день это произошло? Когда я пролила на вас соус?
— А что это изменит? Если во вторник, вы компенсируете мне ущерб, а если в четверг, то — нет? — Щетинина сняла с вешалки свой плащ и, надевая его на ходу, устремилась к двери.
Спустя десять минут, сидя в своей машине, она наблюдала, как Валерия вышла из бистро и неспешно направилась в сторону реабилитационного центра. Казалось, она полна каких-то дум. Но то ли еще будет!
