Больше недели зацепиться было практически не за что, но непрерывное наблюдение в конце концов дало ожидаемый результат. Отслеживая одну из машин с закрытой будкой, на которой крупными буквами красовалась надпись «МЕБЕЛЬ», Атаман и Диксон выявили частный дом на окраине города, куда сгружался дефицитный левый товар.
— Скорее всего дело обстоит так: руководство базы отдает сюда дефицит. Эти продают дороже госцены и наваром делятся, — рассудил Алексей.
— Не исключено, что часть товара вообще считается списанной, — добавил Марат, уверенный, что они на верном пути.
— Как бы там ни было, но здесь не государственная распродажа мебели, — подчеркнул главное Атаман. — Будем следить за объявлениями в местных газетах.
И через неделю появилось такое объявление: «Срочно продаю румынскую „жилую комнату“». Адрес был указан тот, что и предполагал Атаман. Теперь и за частным домом установили надзор, к которому подключился Тюлень с фотоаппаратом. Он запечатлял на пленке все интересующие моменты, удобно расположившись на чердаке дома, куда забирался ранним утром. Хозяева и не подозревали о присутствии лазутчика на собственной территории. Атаман же аккуратно заносил в блокнот адреса покупателей.
Со временем и материала накопилось столько, что стоило его передать в органы ОБХСС, и кое-кому моментально светило небо в клеточку. Компания в очередной раз собралась у Атамана для обсуждения имеющейся информации.
— Барыг мы уже можем прижать к ногтю, но Лейзирович пока не запятнал себя, — сказал Диксон. — А то, что мебель с его базы, еще ни о чем не говорит. В махинациях может быть замешан любой руководящий работник.
— Может, — согласился Атаман. — Но вряд ли левый товар, да еще в таких количествах, уходит без ведома директора.
— По-моему, нужно сначала потрясти барыг, оснований больше чем достаточно, а они уже помогут нам выйти на хитрого еврея, — неожиданно предложил Виктор, чем очень удивил собеседников, потому что, чуть ли не впервые, в его словах заключался смысл.
— Надо же! — даже присвистнул Диксон.
— В любом случае других вариантов у нас нет.
И Алексей поощрительно хлопнул Тюленя по плечу.
Удачно распродав очередную партию товара, Мешковы подсчитывали барыши. Артемий Геннадьевич, сидя за столом, раскладывал деньги на три кучки: одна для внесения в кассу базы, другая — доля их семьи, а третья предназначалась родственнику, который и был директором базы.
— Хорошо прокрутились! — воскликнул Артемий Геннадьевич, мужчина крепкого телосложения, лет сорока пяти на вид.
— Еще бы! — отозвался его сын Никита, уткнувшись в телевизор. Парню недавно исполнилось двадцать два года, он тоже выглядел крепышом, но был похлипче отца. — Почти все ушло по двойной цене.
— Да! — мечтательно произнес отец. — Денег куры не клюют, а вот развернуться на них мы как следует не можем.
Его размышления прервал стук в закрытые ставни.
— Кого это еще в такое время принесла нелегкая? — сказал он, накрывая деньги развернутой газетой.
— Пойду посмотрю, — поднялся сын.
— Сиди, я сама, — остановила его мать, заглянувшая в комнату. И вскоре она вернулась в сопровождении незнакомого мужчины спортивного телосложения.
Артемий Геннадьевич с недоумением уставился на непрошеного гостя.
— Кого ты привела, мать?
— Сказал, что ему необходимо видеть хозяина по весьма срочному делу.
— Алексей Леонидович, — представился припозднившийся гость.
— Очень приятно. — Хозяин тоже представился. Затем обратился к сыну: — Никита, оставь нас наедине. Товарищ, наверное, от Семена Давидовича. — И он остановил на Атамане взгляд своих подозрительных глаз.
— Нет, я не от Лейзировича, — опроверг посетитель предположение Мешкова. — Но по делу, которое его тоже касается.
Заинтригованный Артемий Геннадьевич пригласил гостя расположиться на диване и спросил:
— Тогда чем обязан?
По его суетливым движениям Алексей понял, что хозяина начинало одолевать беспокойство.
— Меня интересует набор румынской мебели, — дружелюбно улыбнулся Алексей.
— «Жилая комната»? — вырвалось у Артемия Геннадьевича и даже как-то слетело напряжение.
— Вот-вот, — подтвердил визитер.
