Навстречу Восходящему солнцу: Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией - страница 15

В 1860 г. Пржевальский подал официальное прошение о переводе в новые области Сибири. Его командир был возмущен такой смелостью и посадил его под арест на три дня. Через год Пржевальскому все же удалось вырваться на свободу, сдав вступительные экзамены в Николаевскую академию Генерального штаба в Петербурге. Среди преподаваемых там дисциплин были география, топография и естественные науки — полезная программа для будущего путешественника-исследователя.

В академии Пржевальский совершил по молодости неосмотрительный с политической точки зрения поступок, подписав вместе с большинством своих однокашников петицию против назначения реакционного редактора армейского журнала «Военный сборник»[10]. Вообще же Пржевальский зарекомендовал себя очень хорошим студентом. Его диссертация о Приамурье привлекла внимание Русского географического общества, и через несколько лет он убедил и своих военных начальников, и вице-президента общества Петра Петровича Семенова (впоследствии Семенова-Тян-Шанского) дать ему разрешение на произведение полной топографической съемки новых владений империи у Тихого океана.

С июня 1867-го и до весны 1869 г. поручик Пржевальский, которого сопровождали два человека и охотничья собака, составил карту местности, по площади превышающей Великобританию. Эта экспедиция подтвердила несомненный талант Пржевальского как исследователя, и после ее успешного завершения он получил звание штабс-капитана и серебряную медаль Русского географического общества^>{72}. Для самого Николая Михайловича это путешествие было не более чем генеральной репетицией. По-настоящему он интересовался огромной, неизведанной территорией, отделявшей азиатскую часть России от более населенной территории — восточной половины Китайской империи.

В 1870 г. Внутренняя Азия — территория, на которой находились Синьцзян, Монголия и Тибет, — на европейских картах представляла собой в значительной степени «неизвестную землю»[11]. Мало кому из обитателей Запада удавалось добраться до Тибета в предшествующие двести лет, а вскоре после путешествия французских священников-лазаристов Пока и Габе в 1846 г. гималайская теократия наложила запрет на любые иностранные контакты^>{73}. Синьцзян и Монголия были изведаны еще меньше, и, по-видимому, побывавший там в XIII в. Марко Поло был единственным европейцем, которому довелось увидеть значительную часть этих земель. Как сказал один ученый, в то время о Внутренней Азии «было известно еще меньше, чем о самых отдаленных уголках Африки»^>{74}.

«Западные районы» — как Внутреннюю Азию называли китайцы — только недавно были присоединены к Срединному царству. Трем великим китайским императорам Цинской династии — Канси, Юнчжену, Цяньлуну — потребовалось больше полувека, чтобы покорить эту территорию. Цель наконец-то была достигнута в 1759 г. Но власть Пекина не была прочной, а в первой половине XIX столетия она стала дальше ослабевать. Разрушительная Опиумная война с Великобританией в начале 1840-х гг. и восстание тайпинов, вспыхнувшее в последующее десятилетие, были явными показателями того, что Маньчжурская династия подошла к своему неизбежному закату. Тем временем крупное восстание различных мусульманских народов, которые к 1860-м гг. наводнили большую часть Синьцзяна и Южной Монголии, еще более ослабило императорскую власть в Западных районах. Петербург не был сторонним наблюдателем бедствий Срединного царства. Неудачи России в Европе во время Крымской войны и пошатнувшаяся власть Маньчжурской династии раззадорили царский аппетит. Россия была готова захватить любые кусочки земли на Востоке, и к 1860 г. ей удалось аннексировать регионы Амура и Уссури на Тихоокеанском побережье.

Существовала еще одна причина, по которой царское правительство интересовалось западными окраинами Китая: на эти годы пришелся разгар Большой игры — соперничества между Великобританией и Россией в Азии^>{75}. Большая игра совпала с важным нововведением в военной разведке^>{76}. Это изменение явилось результатом эволюции российского военного мышления, начавшейся во времена Наполеоновских войн. До Отечественной войны 1812 г. информацию о враге доставляли в основном отдельные агенты. Теперь благодаря возросшему интересу к применению научных принципов ведения войны стратеги осознали, что тщательное изучение топографических и других географических данных является жизненно важным компонентом подготовки к боевым действиям. Наиболее активным сторонником нового подхода к разведке был профессор Николаевской академии Генерального штаба Дмитрий Алексеевич Милютин. Ставший впоследствии ведущей фигурой Великих реформ Александра II, Милютин был педагогом-новатором, который серьезно интересовался географией и стратегической разведкой