— Ладно. А полиция? Яйцелопы сразу же примчатся на место.
— Не примчатся. Они будут заниматься эвакуацией одного из зданий в десяти кварталах от места ограбления. Там как раз минут за двадцать до этого рванет типа бытовой газ, все копы и пожарные поедут туда. Стандартная тактика.
— Осталось только уговорить банду. Они как-то не склонны доверять людям со стороны, боятся подицейской подставы.
— Ну а уж это оставь мне. Есть там у меня среди этой банды один малоросский утырок, Чалый. Лошара полнейший. Вот его втихую и использую. Почему и говорю, что буду работать под антифаков. Чтобы посчитали за идейную истерическую дуру, гонящую пургу про проклятых капиталистов, международный рептилоидный капитал, угнетение трудового народа и борьбу против гомофобии. Хотя нет, за это натуралы могут и отмудохать. Так что готовим план.
Мне в этом плане отводилась довольно простая роль — сходить на разведку в обреченное здание и доставить туда небольшой заряд семтекса, хоть мы и крепко поспорили с Мадлен по весу заряда. Она настаивала на полкило, я хотел обойтись двумястами граммами, чисто для шумового эффекта и минимальных разрушений. Сошлись на трехста.
План Мадлен страдал одним простым изъяном — пришлось замаскироваться так, что наши местные российские бомжары были по сравнению со мной одеты от-кутюр. Где Мадлен взяла эти вонючие тряпки оставалось только загадкой. Для верности она велела еще и обмочить грязные рваные штаны, чтобы дизайнерскими разводами отпугнуть местных желающих начистить мне морду или лишить девственности. Так что я шел, задыхаясь от запаха, и воняя, как ходячий мертвец, по территории около праджекта, стараясь, однако, ступать как можно аккуратнее — здесь наступить в использованный презерватив было еще полбеды, на земле валялись еще и использованные шприцы. А учитывая, что тут триппер считался легким насморком, а СПИД и гепатит были в порядке вещей, я старался не вогнать себе в ногу предметы культурно-массового досуга. Пробьешь подошву — и аля-улю, даже волхвы не помогут.
Так я добрел до входа в праджект, осторожно потянул на себя половинку разбитой двери и прислушался. Все нормально. Обычная рабочая обстановка — визг и ор многочисленных скандалов, крики на лестнице и снаружи — ничего необычного.
Я стал подниматься по лестнице. Мне надо на крышу, и желательно при этом ни с кем не встречаться, благо планировка этому способствовала — этот комплекс был построен по типу нашей общаги или больницы, с длинными коридорами, куда выходили двери социальных квартир.
Все-таки встреча с обитателями пару раз произошла, но похоже черные под кайфом решили не трогать бомжару — то ли сработало мое умение отводить глаза, то ли аромат, шибающий метров на пять, но аборигены прошли по лестнице мимо.
Я вылез по железной лесенке на крышу. Да похоже у местных тут место для тусовок — все завалено бычками, пустыми бутылками и шприцами, стоит пара ободранных раздолбанных кресел, помнящих еще наверное Рузвельта. И, слава богу, на их же счастье, никого. Я прошел к вентиляционной шахте и расстегнул куртку. Семтекс был набит в презервативы, превратившиеся в колбасы — так можно было пронести это все не привлекая к себе внимания. Я связал все это хозяйство скотчем, засунул в середину детонатор и спустил полученную вязанку в трубу, закрепив несколькими узлами на арматуре. До утра пролежит, а завтра и рванет по сигналу сотового.
Спросите меня, рефлексировал ли я по поводу возможного побочного ущерба? Нет. Никакой рефлексии не было. Да и рвануть это должно было так, чтобы разнести часть крыши и пару квартир под ней. Местный бомжатник и его обитателей — торчков, блядей и преступников — лично мне было не жаль — один хрен или сами доширяются, или пришьют друг друга или кого-нибудь. Вот такой я моральный урод, хотите — осуждайте, ваше право. Только мне это по барабану.
Обратный путь тоже прошел без эксцессов — и слава богу. Копы, понаехавшие сегодня на место преступления, мне были совершенно ни к чему. Они нужны были завтра, у них будет много работы…
А завтра мы с Мадлен приготовились смотреть на шоу, затаившись на одной из крыш старого Бруклина.
