Нат Пинкертон — король сыщиков - страница 92

Джон не мог оказать сопротивления. Его повалили на пол и связали.

Он был бледен, как смерть, хорошо зная что его ожидает.

Так как все улики были налицо, Джон Карстон сознался в том, что все кражи и убийства в казарме совершил он.

Его приговорили к смертной казни и он окончил жизнь на электрическом стуле.

Нат Пинкертон сдержал слово, данное им почтальону. Фома Карстон не лишился места.

Убийство на фабрике

Der Mord in der Fabrik

Сумерки спускались над маленьким фабричным городом Норвудом, расположенным к северу от Нью-Йорка. Было уже шесть часов вечера и паровые гудки большинства заводов и фабрик возвестили рабочим об окончании трудового дня.

В маленьком, окруженном хорошеньким садиком домике, почти на окраине города, было светло.

Мистрис Ева Голлис накрывала ужин для мужа, который в скором времени должен был вернуться с работы.

Стол был накрыт чистой скатертью, самовар приветливо шумел, а тарелки, вилки и ножи весело блестели при свете висячей лампы.

Этот уютный домашний очаг принадлежал рабочему Чарльсу Голлису и его молоденькой, хорошенькой жене. Оба они были счастливы и довольны своей судьбой.

В соседней комнате спал двухлетний мальчик. Молодая мать от времени до времени заходила в спальню и любовалась на своего малютку.

Все чаще и чаще она посматривала на часы.

— Что это Чарльз не идет? — проговорила она наконец. — Ведь в это время он обыкновенно уже бывает дома!

Прошел уже почти целый час после окончания работ, а от фабрики до дома Голлиса было не более десяти минут ходу.

Ева вышла из дома и пошла навстречу мужу. Но он не показывался и она вернулась, так как не могла оставить ребенка без присмотра.

Возвращаясь к дому, она заметила, что в комнате было темно.

«Это что такое? — подумала она. — Неужели лампа погасла от сквозняка, когда я открывала дверь?»

Она ускорила шаги и открыла дверь в переднюю. Невольно она здесь приостановилась — какой-то страх сдавливал ей горло.

Но она тотчас же сама себя упрекнула в малодушии.

— Что за глупости! — прошептала она. — Ведь никогда этого со мной прежде не бывало!

Она быстро открыла дверь в комнату и вошла. Она хотела достать спички из расположенной рядом кухни, чтобы зажечь лампу.

Но не успела она сделать и трех шагов, как вдруг услышала впереди себя шаги и увидела на фоне окна тень огромного мужчины.

Прежде чем она могла вскрикнуть, чей-то мощный кулак схватил ее за горло, и вместе с тем кто-то нанес ей по голове два сильных удара, так что она упала на пол и лишилась чувств.

Незнакомец, затем, подошел к маленькому шкапчику в углу комнаты и отпер его. Порывшись в нем, он снова запер его и вышел из дома.

Не прошло и пяти минут после этого, как на улице раздались тяжелые шаги. Показалось четыре человека, которые несли носилки. На носилках лежал какой-то мужчина, покрытый черным покрывалом.

Трое из несших носилки были в рабочем костюме, четвертый был одет весьма изящно.

— В окнах нет света! — проговорил последний. — Кажется, молодой жены этого несчастного нет дома!

Тут из дома послышался громкий плач ребенка, который проснулся и звал к себе мать.

— Странно! — сказал один из рабочих. — Насколько я знаю мистрис Голлис, она не оставила бы своего ребенка одного ни на одну минуту! Неужели она узнала о случившемся и побежала на фабрику?

Он открыл дверь, зажег спичку, прошел через переднюю и открыл дверь в столовую.

Но когда мерцающий свет спички озарил комнату, рабочий вдруг громко вскрикнул и, побледнев как смерть, выскочил из двери.

— Ради Бога! Что случилось? — вскричали его товарищи.

— Ужасное преступление! — отозвался он. — В комнате, в луже крови лежит Ева Голлис!

Оправившись немного от испуга, рабочие внесли носилки в переднюю и зажгли лампу в столовой.

Вошедший первым рабочий оказался прав.

Ева Голлис лежала на полу, вытянувшись во весь рост. На голове у нее зияли две большие раны, из которых сочилась кровь.

В остальном порядок в комнате не был нарушен.

— Что это за несчастье! — воскликнул изящно одетый господин. — Двойное покушение! Надо немедленно известить полицию и врача!