— Ну что? — спросил сыщик. — Вы встретились с вашим братом?
— Встретился!
— И он вас прежде всего спросил, почему у вас такой плохой вид?
— Откуда вы это знаете?
— Ведь я вас предупреждал, что на улице за вами будут следить!
— Но ведь я никого не видел!
— Мы были бы плохими сыщиками, — улыбнулся Пинкертон, — если бы не умели наблюдать на улице за двумя разговаривающими, не возбуждая их внимания! Впрочем, вы хорошо справились с возложенной на вас задачей. Вы рассказали Джону историю о двух тысячах для Гельмана…
— Да, и он…
— Я уже знаю, что он сказал! Когда он затем удалился, якобы на 46-ую улицу на земляные работы, вы постояли еще немного и, вздыхая, смотрели ему вслед! Да, Фома Карстон, очевидно вы и сами потеряли надежду на то, что ваш брат невиновен!
Почтальон опустил голову и тяжело вздохнул. Говорить он не мог.
— Сегодня ночью все выяснится! — продолжал Пинкертон. — Но вы не волнуйтесь! Такой брат недостоин вас, и каждый порядочный человек будет доволен, когда Джон будет обезврежен!
— Вы правы, мистер Пинкертон! Но я боюсь потерять свое место на почте! Ведь и мне не будут больше верить, так как я брат убийцы!
— Не беспокойтесь об этом, Карстон! — успокоил его Пинкертон. — Я позабочусь о том, чтобы вы не лишились места и чтобы вас не лишали доверия!
Почтальон поблагодарил и удалился.
Нат Пинкертон поехал к себе домой и лишь под вечер вернулся на Лексингтон-авеню.
Он неустанно наблюдал за домом № 867, так как уже отсюда хотел выследить преступника.
До этого он успел зайти к опытному химику, которому передал бутылочку с жидкостью, взятой из стола в комнате Джона Карстона.
Химик изъявил готовность произвести анализ и установил, что темноватая жидкость представляла собою один из опаснейших ядов.
Пинкертону пришлось ожидать Джона Карстона почти до полуночи.
Наконец тот вышел; на нем был широкий темный плащ и широкополая шляпа.
Он отправился по дороге к казарме, обошел все здание и вдруг, посреди одной из уединенных улиц, остановился.
Он оглянулся во все стороны, но не заметил сыщика, приютившегося в каком-то темном углу.
Тогда Джон нагнулся и открыл водопроводный люк, спустился вниз в шахту и закрыл люк над своей головой.
Пинкертон вспомнил, что посреди двора казармы, где в землю спускался громоотвод, находился подобный же люк, расположенный в одном из самых темных углов двора. Несомненно, преступник собирался вылезти оттуда наружу. Таким образом он проникал во двор казармы, оставаясь совершенно незамеченным.
Теперь Пинкертон начал действовать быстро и решительно.
Он перелез через стену казармы и на дворе спрятался в темном углу недалеко от люка.
Он не ошибся в своей догадке.
Спустя короткое время раздался едва слышный звенящий звук и люк открылся.
Джон Карстон вылез из отверстия, закрыл за собой люк и простоял неподвижно минут пять.
Затем он юркнул к громоотводу, с поразительной ловкостью поднялся наверх и вскоре скрылся в темноте.
А Пинкертон прошел через двери, мимо часового, посвященного во все дело, поднялся на третий этаж и вошел в спальное помещение, где в числе других лежал и сержант Гельман, предупрежденный обо всем.
Пинкертон подошел к кровати Гельмана и шепотом спросил:
— Гельман, вы спите?
— Нет, не сплю! Все готово?
— Да, он идет! Притворитесь спящим!
Затем Пинкертон юркнул в темный угол и стал ждать. Окно близ громоотвода было раскрыто настежь. Прошло около получаса в томительном ожидании.
Вдруг в раме окна показалась чья-то темная голова.
Прошло еще несколько минут и Джон влез в окно.
Он лег на полу и стал подползать к кровати, на которой лежал сержант Гельман.
В правой руке он держал длинную, острую иглу, сверкавшую при слабом свете газового рожка.
Подкравшись к кровати, он еще раз оглянулся.
Но в этот момент сзади к нему подошел Пинкертон, схватил негодяя за шиворот и быстро вырвал у него смертоносное оружие, отшвырнув Джона Карстона далеко в сторону.
Преступник яростно вскрикнул и вскочил на ноги.
Но тут у него под носом блеснул револьвер Пинкертона.
— Смирно, негодяй! — крикнул Пинкертон. — Поймал-таки я тебя, наконец!
Преступник остолбенел.
В тот же момент вскочил и сержант Гельман, а в дверь вошли полисмены.
