— Я осмотрю некоторые из этих шкапов! Но ведь вы не рассказали мне еще самого главного, полковник!
— Совершенно верно! Теперь я перехожу к самому существенному! Да я и не стал бы беспокоить вас из-за одних только краж!
Полковник откинулся в своем кресле и продолжал вполголоса:
— Солдаты, конечно, очень взволнованы, в особенности те, у которых имеются деньги! В конце концов они порешили не запирать деньги и ценные вещи в шкапы, а класть их под матрац или под подушку!
— Я предчувствую, что будет дальше!
— Эти меры предосторожности были, конечно, принимаемы только такими, которые, действительно, обладали чем-нибудь ценным. После этого несколько дней все было тихо, краж не было. Но вдруг, неделю тому назад, сержант Мак-Дурн был найден мертвым в своей постели. На теле его не было никаких поражений и пришлось предположить разрыв сердца. Мак-Дурн был не то чтобы уж очень состоятельным, но он иногда получал от своих родных кое-какие деньжонки, и поэтому мне сразу показалось странным, что при умершем не было найдено ни одного медного гроша, ни в его шкапу, ни в постели. Только в кармане брюк были найдены его старые серебряные часы. Так его и похоронили, и у меня не явилось подозрений, что он сделался жертвой насилия. Но вот вчера произошло опять два таких же случая! Солдаты Броун и Фалло были найдены мертвыми; при них тоже не оказалось никаких ценных вещей и на них тоже не было обнаружено никаких знаков насилия. Между тем, хорошо известно было, что Броун накануне получил по почте триста долларов, доставшихся ему в наследство от какой-то дальней родственницы. Третьего дня вечером он никуда не уходил, провел вечер в казарме и рано лег спать. Можете себе представить, как заволновались солдаты. Стали распространяться слухи, что смерть Мак-Дурна, Броуна и Фалло последовала неестественным путем и мне самому все это показалось весьма подозрительным!
— Да, тут, несомненно, что-то неладное творится! — подтвердил Пинкертон, внимательно выслушав полковника. — Я убежден, что в данном случае мы имеем дело с преступником! А разве три этих убитых солдата тоже имели обыкновение прятать деньги и ценные вещи под матрац?
— Да! Это они делали все!
— Странно! А что говорит по этому поводу врач, который осматривал умерших!
— Последние два случая показались ему подозрительными и он склонен думать, что здесь произошло отравление, хотя при вскрытии в желудке никакого яда найдено не было!
— А где теперь находятся трупы?
— В мертвецкой!
— Надо будет мне отправиться туда, чтобы осмотреть их самому, а уж потом я произведу осмотр помещений, в которых были обнаружены трупы!
— Весьма благодарен вам, мистер Пинкертон! — радостно произнес полковник. — Из ваших слов я вывожу заключение, что вы решили заняться этим делом!
— Да, я им интересуюсь, а кроме того, меня к этому побуждает чувство долга. Если на самом деле совершено уже три убийства, то пора положить этому конец и оградить людей от убийцы.
Пинкертон распростился с полковником и немедленно отправился в мертвецкую.
Когда о его приходе доложили дежурному врачу, тот лично проводил его в тот зал, где на длинных столах лежали оба солдата, покрытые белыми покрывалами.
— Я тоже убежден, что солдаты были убиты! — сказал врач. — И полагаю, что тем или иным путем они были отравлены!
Сыщик начал осмотр трупов в присутствии врача. Прошел целый час, а Пинкертон все еще не находил никаких данных.
Но он не терял терпения.
Когда он уже осматривал ноги, врач заметил:
— Нигде ничего нельзя найти! Это весьма странный случай, так как нет возможности точно установить причину смерти!
В этот момент Пинкертон поднял голову.
— Эта возможность имеется! — произнес он.
На лице врача появилось выражение крайнего недоумения.
— Как так? — воскликнул он. — Неужели вы нашли что-нибудь?
— Нашел!
Пинкертон раздвинул пальцы ног у одного из трупов и указал между большим и вторым пальцем на маленькое красное пятнышко.
— Вот здесь проникло отравленное острие оружия! — продолжал он. — И этого укола было достаточно, чтобы от-править несчастного на тот свет без всякой предсмертной борьбы! Очевидно, в распоряжении преступника находился один из сильнейших ядов!
