— Сегодня вечером к вам прибыл некий господин с дамой! Дама была в дорожном пальто и под густой вуалью!
— Совершенно верно! Они производили очень солидное впечатление!
— Вот их-то мне и нужно!
Пинкертон призвал с улицы полисмена, назвал ему себя и произнес:
— Идите со мной, помогите мне задержать опасную преступницу!
Управляющий гостиницы пришел в отчаяние, но не посмел возражать, услыхав имя знаменитого сыщика.
— В какой комнате они находятся? — спросил Пинкертон.
— В комнате № 35 на втором этаже.
— Поднимемся туда!
Прибыв на второй этаж, Пинкертон подбежал к указанной комнате, постучал в дверь и крикнул:
— Мистер Бертон, откройте! Вас немедленно желают видеть!
Ответ последовал не сразу, но когда Пинкертон постучал еще раз, послышался женский голос:
— Очень жаль, мы открыть не можем! Приходите завтра!
По голосу слышно было, что женщина сильно перепугалась.
— Отворите немедленно! — крикнул Пинкертон. — Для мистера Бертона пришло важное известие!
— Нет! Ни под каким видом мы не откроем! — послышалось в ответ.
— Почему мистерт Бертон сам не отвечает?
— Он лежит уже в постели, ему нездоровится!
Нат Пинкертон обернулся.
Он был мертвенно-бледен.
— Я боюсь что опоздал! — сказал он. — По-видимому, мистер Бертон уже убит!
Так как дверь была заперта изнутри на засов, то взломать ее было трудно и это отняло бы много времени.
— Свободна ли комната на третьем этаже, расположенная прямо над № 35-м? — спросил сыщик.
— Свободна, — ответил управляющий.
— Какой это будет номер?
— Сорок седьмой!
— Останьтесь здесь, а я пойду наверх! — распорядился Пинкертон. — Если эта женщина будет пытаться выйти из номера — моментально задержите ее! Но будьте осторожны, при ней имеются ядовитые змеи!
Полисмен вынул револьвер, а Пинкертон побежал в комнату № 47 на третьем этаже. Там он открыл окно и прикрепил к оконной раме бывшую при нем крепкую веревку.
Затем он спустился по веревке вниз и очутился на широком карнизе одного из окон комнаты № 35.
Рама открывалась наверх и Пинкертон одним быстрым движением поднял ее.
Ему представилось ужасное зрелище.
В роскошно обставленной комнате, ярко освещенной электричеством, на середине ковра стояла очаровательная красавица в блестящем, вышитом блестками, как чешуей, наряде.
Черные волосы ее были распущены, а руки ее обвивали две змеи из самой ядовитой породы. Перед женщиной на полу во весь рост лежал хорошо одетый молодой человек; сразу было видно, что он мертв.
Женщина при треске оконной рамы вздрогнула, глаза ее широко раскрылись. Увидев сыщика с револьвером в руке, она содрогнулась всем телом.
— Вы пойманы на месте преступления! — воскликнул Пинкертон грозным голосом. — Вам больше не удастся умерщвлять людей при помощи ваших змей!
Он понял, что надо действовать решительно и воспользоваться моментом ее оцепенения.
Одним прыжком он очутился в комнате и крикнул:
— Ваш сообщник Деранда уже сидит в тюрьме!
Женщина совершенно растерялась и ей даже в голову не пришло спустить змей на своего преследователя.
Пинкертон стоял прямо перед ней.
Два раза он выстрелил и ядовитые гадины с размозженными головами повисли на руках своей укротительницы.
Пинкертон сорвал их и швырнул на пол, а затем быстро наложил на Ирену наручники.
Тогда только он отпер дверь и в комнату вошли взволнованные управляющий и полисмен, услыхавшие выстрелы и голос сыщика в комнате.
Ирена немедленно была препровождена в тюрьму, а на другое утро ее перевезли в Питтсбург.
Следствие выяснило, что Ирена была родная сестра испанца Деранда, который имел на нее сильное влияние и заставлял ее приводить в исполнение все его планы.
Она обыкновенно заводила знакомства в Питтсбурге в «Валогалле», и своей красотой привлекала ухаживателей.
Таким образом ее жертвой сделался и Гарри Гуггинс. Деранда предварительно сумел снискать его доверие и свел его со своей сестрой. Гуггинс и не подозревал, что испанец знает эту женщину, назвавшую себя Эвелиной.
Она заманила его в Нью-Йорк, там убила и ограбила.
Преступники понесли заслуженную кару и были приговорены к смертной казни.
Во всех газетах Соединенных Штатов появились подробные описания этого происшествия и снова вся Америка только и говорила, что о Пинкертоне.
