Наконец он перестал сопротивляться и Пинкертону удалось оглушить его ударом по виску.
Затем сыщик вытащил его на берег, вложил ему в рот платок, чтобы он не мог кричать и связал его по рукам и ногам.
Преступник лежал в беспомощном состоянии на земле в кустах. Придя в себя, он делал отчаянные попытки освободиться, но безуспешно.
Он оглядывался по сторонам, ища глазами своего победителя, но Пинкертон уже отправился дальше. Последний сильно торопился, так как чернобородый преступник успел уже отойти довольно далеко вперед, и его во что бы то ни стало надо было нагнать.
Сыщик сообразил, что если преступник отошел от берега, то в темноте трудно будет выследить его. Пришлось бы прибегнуть к помощи электрического фонаря, свет которого легко мог выдать его.
Пинкертон был уверен, что преступники скрывались в очень надежном месте и притом недалеко оттуда, где он находился.
Он осторожно оглянулся по сторонам. На реке было тихо, нигде не было видно ни пароходов, ни лодок.
Но вот на некотором расстоянии впереди, как раз в этот момент, от берега уходила маленькая лодка.
В лодке сидел какой-то мужчина и Пинкертон предположил, что это был, именно, преследуемый им преступник, собиравшийся продолжать свой путь по реке.
Преследование этим в значительной степени усложнялось, так как преступник, по-видимому, намеревался причалить к противоположному берегу реки, которая в этом месте была особенно широка и глубока.
Но Пинкертона это не остановило. Именно эти новые затруднения снова разожгли его рвение и преисполнили решимостью. Он ни за что не хотел оставить раз найденный след.
Быстро побежав вперед, он скоро добрался до того места, откуда ушла лодка. Теперь он видел, что лодка направляется к противоположному берегу. А когда он посмотрел в подзорную трубу, то хорошо узнал чернобородого преступника.
— Придется переправиться туда же! — пробормотал он. — Ничего не поделаешь!
Он уже хотел спуститься в воду, как вдруг на другом берегу, заросшем камышом и кустарником, раздался глухой крик и полуподавленный зов о помощи, как будто кто-то находился в смертельной опасности.
Потом все стихло.
Пинкертон злобно сжал кулаки.
— Там совершено новое преступление! — пробормотал он. — А я стою здесь и не могу ничем помочь!
В тот же момент он скользнул в воду. О револьверах не приходилось беспокоиться, так как Пинкертон, уезжая куда-нибудь из города, всегда носил их при себе в непромокаемом кармане.
Прямо на другой берег он переправиться не мог, так как быстрое течение уносило его вниз по реке, благодаря чему он и подвигался вперед очень медленно.
Вдруг с другого берега раздался окрик:
— Алло, Бен! Это ты?
— Я самый! — ответил человек в лодке.
Как раз в этот момент Пинкертон наткнулся на мелкое место посередине реки, где застрял ствол большого дерева. Он схватил этот ствол и остановился, желая подслушать беседу преступников.
— Как дела? — раздался голос с берега.
— Отлично! Завтра все будет сделано.
— Причаливай скорее! Для тебя есть работа!
Пинкертон сообразил, что так или иначе он не посмеет выйти на берег одновременно с чернобородым незнакомцем, и потому решил до поры до времени остаться на своем месте. Он кое-как устроился на стволе и снова вынул свою подзорную трубу.
На берегу он увидел две черные тени, ожидавшие прихода лодки.
Спустя минут пять лодка причалила.
Пинкертон не слышал, о чем говорили преступники, но заметил, что они переносят в лодку какой-то темный предмет.
Затем чернобородый выплыл опять на середину реки и швырнул этот предмет в воду.
Сыщик тотчас скользнул туда же, так как решил задержать труп убитого преступниками.
Пинкертон быстро поплыл вниз по течению и, благодаря счастливой случайности, скоро столкнулся с плывшим трупом.
Он тотчас же схватил его и после неимоверных усилий выбрался с ним на берег. Теперь он очутился на расстоянии приблизительно двух верст от того места, где тело было брошено в воду.
Он сразу же заметил, что вытащил на берег мертвеца. Уложив его в кустах на берегу, он осветил его электрическим фонарем.
Это был хорошо одетый мужчина, на которого преступники, очевидно, напали и, убив, ограбили. Карманы его были пусты, а в груди торчал кинжал. Бледное лицо было перекошено; на нем ясно был написан ужас и смертельный страх.
