Пинкертон, положив на них руку, продолжал:
— Но я, конечно, уплачу вам эти деньги только после того, как вы исполните то, что вы мне обещаете! Вот и решайте! Хотите ли вы озаботиться тем, чтобы и мать, и ребенок исчезли с лица земли?
— Если бы я могла вполне довериться вам! — воскликнула миссис Мильтон.
— Не забывайте, что меня послал к вам Ноллет!
— Да, вы правы, — ответила она, подавляя свои последние сомнения, — он не направил бы вас ко мне, если бы не был уверен в вас. Хорошо я согласна устроить это дело!
— Но я заклинаю вас, сударыня, — сказал сыщик, — на меня не должна пасть даже и тень подозрения!
— Неужели вы думаете, что мне хочется попасть на электрический стул или в тюрьму! — почти резко произнесла она. — Но, впрочем, мы оба можем быть вполне спокойны: я знаю верный и безопасный путь.
— Не скажете ли вы мне, какой именно?
— Нет, это мой секрет. Скажите мне только, где я могу встретиться с вашей девицей. А ей скажите, что она будет помещена ко мне в приют, что она может вполне довериться мне.
— Это очень легко устроить, — сказал сыщик, — я предлагаю вам заехать за ней на мою квартиру.
— Где помещается ваша квартира?
— Моя фамилия Гольман и живу я на Четвертой авеню в доме номер триста одиннадцать.
— Когда можно будет приехать?
— Завтра вечером в девять часов.
— Хорошо, я приеду.
Когда Пинкертон вышел от миссис Мильтон, он пробормотал:
— Отвратительная женщина! Но я буду знать завтра вечером, где и каким образом было совершено убийство! Надо будет теперь Бобу хорошо заучить свою роль, пусть проявит свои способности.
Настал вечер, когда должно было решиться все.
Пинкертон в квартире своего агента Гольмана беседовал с Эдитой Флинн.
— Итак, мисс Эдита, вы теперь знаете, в чем дело, — сказал он, — вы будьте добры перейти в соседнюю комнату и оттуда, через маленькое оконце, которое открывается без шума, будете наблюдать за тем лицом, с которым я буду беседовать. Убедительно прошу вас не терять самообладания и не издавать никаких возгласов, ни ужаса, ни радости. Впоследствии я вам объясню, в чем все дело.
— Я вас не понимаю, мистер Пинкертон, но я подчиняюсь вашему приказанию.
В этот момент раздался стук в дверь. Явился ожидаемый посетитель.
Эдита моментально перешла в другую комнату, а Пинкертон вышел навстречу посетителю.
Это был адвокат Ноллет.
— Садитесь, пожалуйста, — сказал Пинкертон, указывая на кресло, поставленное таким образом, чтобы Эдита могла видеть лицо посетителя, — а теперь слушайте, что я вам скажу.
И он втянул его в длинную беседу по своему мнимому делу. Он показал ему кое-какие документы, и Ноллет заявил, что он согласен взять на себя это дело, в котором речь шла, в общем, о сумме приблизительно в двадцать тысяч долларов.
Ноллет распростился с Пинкертоном и ушел.
Когда он исчез, Пинкертон позвал Эдиту Флинн.
— Теперь я все понимаю, мистер Пинкертон! — воскликнула она. — Вы только что беседовали с Артуром, с моим Артуром! Как мне благодарить вас?
— С вашим Артуром? Ошибаетесь, это был не Артур Норман, а совершенно другой человек.
— Вы шутите! Я-то ведь знаю моего мужа Артура.
«Бедная Эдита, — подумал Пинкертон, — теперь-то я уж не сомневаюсь, что тебя обманул негодяй!»
Но он не разъяснил ей истинного положения дела, зная, что ужасное разочарование успеет поразить ее и без него.
Он снова уверил ее, что сделает все, что может, для нее, а затем проводил ее до двери.
После того как она ушла, он позвал своего помощника Боба.
Открылась боковая дверь и на пороге появилась… молодая, хорошенькая женщина.
— Отлично! — воскликнул Пинкертон. — Молодец ты у меня, Боб! Ну так вот, мой милый, ты знаешь, что тебе надлежит делать. Не забывай, что ты очутишься в весьма рискованном положении. Но ты знаешь также, что можешь рассчитывать на меня и что я в нужный момент буду на месте.
— А если вы даже опоздаете, — заметил Боб, — я ничего не боюсь!
У парадной двери раздался звонок.
— Вот она! — воскликнул Пинкертон. — Садись вот там, немного правее, чтобы лампа не слишком освещала тебя.
Пинкертон сошел вниз и отворил дверь.
Пришла миссис Мильтон.
