Тетя Липа понимала, что она шутит, но всё равно сердилась. Я была её любимицей.
– Чего ты болтаешь? Лариса у нас красотулечка. Она и без приданого замуж выйдет. Только свистнет, толпа мужиков набежит…
– Вот и научила бы девочку свистеть, а то все её подруги уже замуж вышли, а она вон в девках сидит. У всех подруг уже дети…
– Дети! – хмыкнула Олимпиада. – Дурное дело – не хитрое.
Сама тетка при том детей не имела.
Кто из них мог тогда предположить, что мне так быстро придётся вступать в это самое наследство. Почему вообще о нём зашла речь? Неужели Олимпиада предчувствовала свою смерть? Почему она завещание написала? Ответы на эти вопросы тетка унесла с собой в могилу.
Теперь у меня появится своя недвижимость. До сих пор имелась только «движимость» – бэушный «Форд»-седан, деньги на которые я сама заработала.
В прошлом году мы получили неплохой доход. Ольга вложила свою долю в квартиру в строящемся доме, качество жилья в котором у нас усиленно расхваливали по телевизору, а я стала автовладельцем. Оставшуюся сумму положила в банк. На черный день. Дурные примеры заразительны.
Машину я освоила довольно быстро. Думаю, мои успехи объяснялись тем, что после окончания курсов вождения рядом со мной в машине никто не сидел и под руку не зудел.
Исходя из горького опыта моих знакомых женщин, которые учились водить машину, сидя рядом со своими мужьями и терпя их всезнайское брюзгливое ворчание, я выезжала из дома в пять утра и по свободным шоссе раскатывала, сама делая ошибки и самостоятельно их исправляя. Правда, я слегка погнула бампер об одинокое дерево и поцарапала правую дверцу скользящим ударом о железные ворота нашего гаража, но всё же научилась водить машину более-менее сносно.
– На поезде поедешь? – спросила меня Ольга.
– Зачем на поезде? На «Федьке».
Федькой я окрестила свой «Форд» – чуткое, но взбалмошное создание, которое в самую неподходящую минуту могло продемонстрировать мне свой коварный норов.
«Точь-в-точь как хозяйка», – не скрывая удовлетворения, заметил один знакомый в ответ на мои сетования; я все отказывалась посетить некий однокомнатный рай, куда он меня усиленно зазывал.
Я отвлеклась и не сразу увидела выпученные от удивления глаза моей подруги.
– Ты серьезно?! Едва научилась за баранку держаться! Дальше следовал, как говорили в знаменитой комедии, непереводимый набор слов. То есть если перевести его на литературный язык, как в анекдоте, можно было бы понять, что я вступаю с моей машиной в интимные отношения и знаменитые «серые клеточки» находятся у меня не в голове, а совсем в другом месте.
Это, пожалуй, единственное, что не нравилось мне в моей подруге: любовь к непечатным выражениям. Однажды её пристрастие чуть не вышло нам обеим боком. При воспоминании об этом случае я до сих пор ощущаю некий холодок под ложечкой.
Был вечер. Я только что прилетела из Италии, где мы с Серджио заключили контракт на поставку новых «Самсунгов». Ольга жила одна – впрочем, как живёт и теперь, – снимала квартиру, готовить себе ленилась, потому и уговорила меня пойти с ней в ресторан.
– Может, к нам зайдём? – предложила я. – Отец с матерью пельмени лепят.
– Мне уже неудобно у вас харчиться, – заупрямилась Ольга. – Софья Игоревна скажет: «Опять эта проглотка заявилась!»
– Ничего подобного. Наоборот, она всё время спрашивает: «Почему Оля к нам так редко ходит?»
– Вот и хорошо. Стану бывать ещё реже, мне будут радоваться ещё больше. В ресторан! Разве мы сможем спокойно поговорить у вас дома? Твоя мама, только не обижайся, женщина любопытная. И почему-то считает, что у нас не может быть от неё секретов. Меня это напрягает. Я своих предков давно и окончательно от себя отринула. Имею я право знать, как ты съездила? Сколько у Сержа центов вырвала?
– Ну, это-то я могла бы рассказать тебе на ходу, в двух словах. А если уж на то пошло, нам и в ресторане могут помешать.
– Но там-то мы можем и послать подальше. Пусть только сунутся!
Моя подруга ощущала себя крутой вумен, потому что два месяца ходила на какие-то курсы, где обучали телохранителей, и чему-то там научилась. Применять свои знания на практике ей до сих пор не довелось, но полученная после окончания курсов корочка наполняла шефиню ещё большей самоуверенностью и нахальством.
