Его товарищи бросились помогать раненым, а один из них, взмахнув руками, вызвал небольшой дождь над горящими домами. Огонь зашипел, словно тысяча разъяренных змей, повалил густой дым, и вскоре алые языки опали.
Тем временем из драконьей кожи, которая при близком рассмотрении оказалась сшитой из воловьих шкур, выбрались перепачканный сажей человек и странный зверь, похожий на льва, но с орлиными крыльями.
— Молодец, Бальдус, ты здорово это придумал — переодеться драконом! — похвалил его командир отряда. — И твой зверь наконец-то оправдал свое имя.
— Приветствуем и благодарим наших спасителей! — завопил Терлис первым из местных жителей пришедший в себя.
— Ты бы мне вместо «спасибо» дал бы лучше воды хлебнуть, — откликнулся волшебник. — От выдыхания огня, знаешь, как горло пересыхает!
— Не подойдет ли вам мой целебный отвар? — спросил у Бальдуса Федельм.
— Неси его сюда, пригодится.
Тем временем пришельцы в остроконечных шляпах занялись ранеными крестьянами, которые от произносимых над ними таинственных слов и взмахов палочек удивительно быстро почувствовали себя намного лучше. Воины, которые тоже были в отряде, отправились в кузницу поправить свое снаряжение.
— Что ж, нам пора, — сказал командир отряда собравшимся. — Ухаживайте за пострадавшими, и все они скоро выздоровеют. Обязательно почините и укрепите частокол. И не сорите понапрасну стрелами, лучше подпустить врага поближе и стрелять наверняка.
— Спасибо, — растеряно произнес Хругнир; он был младшим братом погибшего старосты Келема, и теперь, похоже, именно ему предстояло остаться в безымянной деревне за главного. — Но кто вы?
— Вам достаточно знать, что мы друзья.
Крылатый зверь со своим наездником уже поднялись в воздух, а его пешие спутники направились в сторону оврага.
— Постойте! — Терлис бросился следом за таинственными спасителями. — Можно мне пойти с вами?
— Тебе же надо защищать свою деревню, — нахмурил брови волшебник-командир. — И потом, не слишком ли ты молод?
— Да, мне только семнадцать лет, но я неплохо стреляю из лука, и если буду воевать вместе с вами, смогу принести больше пользы, чем сидя здесь!
— Но я думаю, твои родные будут против…
— Мы никогда этого не узнаем, — юноша низко склонил голову. — Моего отца месяц назад разорвали оборотни, мать и старший брат погибли еще во время первого нападения на деревню. И я клянусь, что отомщу за них!
— Как зовут тебя, новый боец? — спросил маг после паузы.
— Терлис, сын Ингволда.
— Хорошо. А я — Дольмерус. Дольмерус Кромфальд, магистр волшебства из Кронемуса. Правда, теперь уже бывший. Пошли. Наш лагерь тут недалеко.
* * *
На войне всему учатся быстро, Терлис оказался способным учеником. За месяц в отряде Кромфальда он изрядно преуспел в искусстве фехтования и владения шитом в тактике боя и всевозможных военных хитростях. С удивлением он узнал, что Невидимая армия, в которую он вступил, насчитывала не несколько тысяч человек, как думали жители Волтерейта, а всего шестнадцать магов и тридцать четыре воина (и это вместе с новобранцем). Все они разными путями спаслись из гибнущего Кронемуса — кто-то был захвачен в плен, но смог сбежать, кого-то враги приняли за мертвеца и сбросили в один из окрестных оврагов, а Бальдус, чародей, летавший на грифоне по прозвищу Дракончик, был атакован в небе горгульями и сбит молнией, но сумел спастись вместе со своим крылатым другом, свалившись на густую крону дерева.
— В начале нас было пятьдесят шесть, но семерых мы потеряли, — вечерами у костра Кромфальд рассказывал Терлису историю отряда.
Последняя оказалась мало похожей на легенду о головокружительных приключениях и героических подвигах Невидимой армии. Бессонные ночи и многодневные переходы без остановок по лесным дебрям довели всех до смертельной усталости, от которой не спасали даже специальные бодрящие чары. Провизии было так мало, что полуголодные месяцы в деревне показались юноше сытыми и благополучными. Смелые вылазки и засады удавались редко и заканчивались, как правило, бегством через густые леса от превосходящих сил противника. А после жарких стычек приходилось долго залечивать раны. Войско демона часто использовало отравленные стрелы, после которых раны особенно мучительно болели и не заживали, а изготовить противоядие было не из чего, да и как сваришь хорошее зелье на бегу? Насквозь пропитанные кровью повязки, душераздирающие крики и стоны, наконечники стрел и обломки клинков, извлекаемые из ран, все это врезалось в память юноши куда сильнее, чем схватки с самыми свирепыми монстрами.
