— А мы проезжали сегодня мимо строящихся домов. Это что? Кому строят, если все разбежались?
— Да, строят… Мастера иноземные этим заведуют. Им деньги плачены большие за то, чтобы всё построить, вот они и отрабатывают, что б, ненароком, возвращать не пришлось. А так, что б кто своей охотой да для себя здесь чего строил — того нету.
— А вы?
— А что — я?.. Я тут свою выгоду блюду — на стройку провиант поставляю. Вот сейчас как раз собрался поехать по этой надобности в Москву. Так что, ежели остановиться захотите в городе — милости прошу, недели две мой дом пустым стоять будет. Оплаты мне никакой не надобно, приглядите за домом и ладно. Там, конечно, сторож останется, но оно всё надёжнее, когда в доме люди живут. Вы сколько тут задержаться думаете?
— Всё будет зависеть от того, найдём ли мы одного человека.
— А какого? Я многих знаю, кто в Санкт-Петербурге жил, — с оттенком гордости сказал купец.
— Графа Кречетова, — решившись, ответила Элен. В конце концов, почему бы и не спросить, ведь никто же не знает, кем на самом деле является этот польский юноша, путешествующий по России.
— Кречетова… — протянул купец. — Эх, барин, поздно вы искать его надумали. Нет больше графа, скончался лет шесть или семь назад.
— Скончался? А что с ним случилось?
— Такое, что и врагу не пожелаешь. Убили его. Мало того. С ним и детей его сгубили. Говорят — случайно всё вышло, да только не верю я. Но как бы там ни было, исход один: род графа прервался.
— Так это, очевидно, вы говорите о старом графе. А мы разыскиваем молодого. Того, что унаследовал графский титул.
— А-а… Этого… — тон собеседника сразу изменился. Стало понятно, что говорить ему неприятно. — А по какой такой надобности вы его ищете? Кто он вам?
— Да никто, — небрежно пожав плечами, ответила Элен. Она почувствовала смену настроения в голосе купца и решила, что лучше представиться совершенно посторонним, не заинтересованным ни в чём, человеком. — Приятель, узнав, что я еду в Россию, просил, если буду в Петербурге, поспрашивать о нём. Зачем это ему — не знаю. Вот я и стараюсь что-нибудь узнать.
— Ах, вон что. А почему в Петербурге? Ведь земли графские далеко отсюда.
— Так ведь в столице наверняка кто-то должен знать о его сиятельстве. Мы с приятелем рассудили, что граф, скорее всего, постарается приехать сюда, ко двору. Мне ничего не было известно о том, что столицей вновь стала Москва.
— Это вы правильно рассудили с вашим приятелем, — проворчал купец. — Он точно стремился быть поближе ко двору. Вот поэтому и сидит вместе со всеми в Москве.
— Вы как-то неприязненно говорите о графе. Это с чем связано? Если, конечно, вы можете об этом говорить. Он вас чем-то задел?
— Задел? Нет… Просто человек дрянной, не люблю таких. Гонору много. Всё «я» да «я», а сам — как то яблоко. Знаете, бывают такие: полежит немного, сверху так просто загляденье, а разрежешь — внутри всё сгнило. И болтают о нём всякое. Может, пустое, но больно уж часто повторяют разные люди одно и то же.
— И что же говорят?
— Так ведь это только слухи.
— Я понимаю. Но мне же нужно будет что-то рассказать приятелю по возвращении. В Москву я не поеду, по крайней мере, в этот свой приезд, потому что нет на это времени, меня уже ожидают дома. А если о графе известно что-то нелицеприятное, то мой долг — предупредить приятеля. Пусть это даже слухи. Ведь говорят: дыма без огня не бывает.
— Вы хорошо знаете русский язык, барин, — кивнул купец, — Прямо, будто росли в России, — и, помолчав, продолжил: — Если б вы знали, как близки к истине ваши слова. Старого-то графа Кречетова вместе с детьми спалили в их собственном доме. Разное потом об этом говорили. Но некоторые слуги уверяли, будто видели перед тем, как начался пожар, нескольких господ, среди которых был человек, очень похожий на этого самого… который теперь графом стал. Но подтвердить никто не решился. Темно было, ночь, обознаться легко. А они почти все теперь молодому барину служат. Против него что сказать — себе дороже выйдет, а графа с детьми уж всё равно не вернёшь.
Элен еле сдерживалась. Чтобы не выдать своих чувств и эмоций, она смотрела в стол. К концу рассказа ей удалось успокоиться, и она продолжила разговор.
