К вечеру, когда все разошлись по своим комнатам, Элен и пан Янош сидели в его кабинете. Она рассказывала ему о своём путешествии. Единственное, о чём она умолчала, была история с разбойниками. Но она не могла нарушить своё слово, да и не считала этот эпизод таким уж важным. Янош слушал внимательно, иногда переспрашивал, уточнял. Когда Элен закончила рассказ, он, немного помолчав, спросил:
— Так ты довольна поездкой?
— И да и нет, — подумав, ответила она. — Мне не удалось ничего подробно разузнать.
— Но ты побывала на родине. Это тоже много значит. Или нет?
— Очень много, — Элен вздохнула. — Я видела, как тяжело живут после смерти отца люди в наших деревнях. Я знаю, что тот, кто называет себя графом Кречетовым, не интересуется ничем, кроме столичной жизни и доходов с имения. И теперь я знаю, что моё решение найти и наказать тех, кто виновен во всём этом и в моих личных бедах — правильное. И не отступлю.
— Это понятно… Но я ожидал услышать от тебя слова о твоих ощущениях от посещения родных мест. Может быть, о воспоминаниях.
— Там всё родное но… — Элен говорила медленно, казалось, она раздумывала, как точнее выразить то, что чувствовала, — от этого хочется спрятаться. Я надеялась встретиться со своим детством, но эти места больше ничем не напоминают мне о нём. Если бы не ларец мамы, то, кроме горечи, я ничего бы не ощутила.
— Кстати, о ларце. Как ты намерена поступить с этими ценностями?
— Я думала об этом. Там есть несколько вещей, которые я хотела бы непременно сохранить. Во-первых, потому что это память о маме, а во-вторых, потому что они великолепны, вряд ли кто-то ещё может похвастаться такими. Одна из них — комплект, серьги и ожерелье из рубинов. В них мама была изображена на портрете. Всё остальное может послужить мне источником средств для осуществления задуманного.
— Ну, средствами тебя обеспечить я и сам могу, — нахмурился Янош. — Мне кажется, что лучше пока сохранить ларец в неприкосновенности.
— Дядя Янош, ты всегда тратил на меня и мои причуды столько, сколько было необходимо, столько, сколько не всякий родной отец потратил бы на свою дочь. Я сознаю это и благодарна тебе. Но, если я способна сама нести какую-то долю расходов, то почему не сделать это?
— Ну, хорошо, — Янош счёл за лучшее не спорить и перенести разговор об этом на другой раз, — сейчас говорить ещё не о чем. Скоро ты отбудешь в школу (если не передумала, чему я был бы несказанно рад), где тебе деньги не будут нужны, разве только на карманные расходы, если ты собираешься иногда выходить в город. А вот когда вернёшься — поговорим. Согласна?
Элен, улыбнувшись, кивнула. От неё не укрылось желание дяди уйти от разговора. Она тоже не хотела сейчас настаивать. Ещё будет время.
* * *
Элен была дома вот уже два дня, а с Гжесем так и не говорила. Это было странно. Ей казалось, что после её долгого отсутствия им найдётся, о чём поговорить, что рассказать друг другу. От него она не скрыла бы историю с разбойниками, наоборот, Элен предвкушала, как будет всё описывать… Но Гжесь постоянно оказывался занят. То его вовсе не было дома, так как он уезжал или, чаще, уходил с поручением отца или пана Яноша, то возился на конюшне, то просто не выходил из своей комнаты. Но вот как-то Элен увидела его в коридоре, уходящим в противоположном направлении.
— Гжесь! — окликнула она. Он остановился, обернулся. Потом сделал несколько шагов навстречу. — Гжесь, мы с тобой так и не встретились ни разу с тех пор, как я вернулась.
— Почему же? Я встречал тебя вместе со всеми.
— Да, я видела, встречал, — согласилась Элен, — но нам не удалось поговорить.
— О чём?
— То есть как, о чём? А о чём мы с тобой говорили раньше?
— Ну, это когда было! Мы были детьми.
— Разве так много времени прошло с моего отъезда в Россию, что всё изменилось?
— Нет, это произошло раньше.
— Что произошло, Гжесь? — Элен искренне не понимала, что он имеет в виду.
— Мы повзрослели. По крайней мере, я. У каждого из нас теперь своя жизнь.
— И что? Повзрослев, ты не хочешь со мной разговаривать?
— Да нет. Просто не о чем, — вновь сказал Гжесь, не глядя ей в глаза. — Ты добилась своего — стала лучшей и скоро уедешь продолжать учиться. А я… Я не смог дотянуть до твоего уровня. Это оказалось не для меня.
