- Это верно! - судя по голосу, Хафиз был доволен и жизнерадостен, как никогда в жизни. - А теперь предположим, что ты делаешь ставки на бегах, где на фаворита ставят три к двум; и вот ты предлагаешь немного лучшую ставку, например, шесть к пяти..
- Шесть к пяти - намного лучше, - возразила Акорна. - Не надо давать больше, чем семь к четырем.
- Послушай, это всего лишь пример, верно? Ну, хорошо, предположим, что ты ставишь семь к четырем. И что произойдет?
- Против тебя будут делать ставки много людей.
- А что надо сделать, чтобы не потерять свои деньги?
- Изменить ставку.
- Или, - жизнерадостно прибавил дядя Хафиз, - сделать так, чтобы фаворит не смог выиграть.
Именно в этот момент Рафик и прервал их разговор, чтобы увести Акорну назад в комнаты, куда Хафиз уже послал им прекрасный завтрак. Они с Калумом принялись за нарезанные ломтиками плоды манго и шашлык из барашка, в то время как Акорна тихо поглощала зелень из специально присланной для нее Хафизом миски.
- Как ты мог быть таким беспечным и безответственным? - вопросил Калум, ткнув шампуром в сторону Рафика.
- Ты тоже спал в этой комнате, - язвительно заметил Рафик. - И, насколько я знаю, этой ночью ты спал просто прекрасно. Ты храпел!
- Ты должен был сказать ей, что она может выходить только с кем-нибудь из нас!
- Послушай, - примирительно заметил Рафик, - ведь ничего страшного не произошло, верно? Он ей ничего плохого не сделал!
- Это ты так считаешь, - возразил Калум. - Он учил ее заключать пари! Это не то обучение, которого я хотел бы для своей подопечной.
- Она и моя подопечная тоже, - сказал Рафик, - и нет ничего плохого в том, что она будет разбираться в таких вещах.
Тут Акорна решила вступить в разговор, покончив, наконец, с зеленью и тертой морковью.
- Испортить фаворита перед бегами! - отчетливо проговорила она и с удовольствием улыбнулась, произнеся новое слово.
- Я своих претензий не снимаю, - скрестив руки на груди , объявил Калум. - И хочу тебе еще сказать, что тебе не удастся снова запихнуть меня в эти глупые тряпки. Если уж Акорна может бегать вокруг безо всякой вуали, то и я могу.
- Нет, не можешь, - тихо, но настойчиво возразил Рафик. - Ты не станешь делать ничего, что могло бы подорвать мою "легенду" нео-хаддита. Ничего, включая и повышение на меня голоса. Нам просто повезло, что дядя Хафиз уважает мои религиозные воззрения и не позволяет слугам шастать по нашим комнатам, иначе нас уже давно разоблачили бы.
- Мне кажется, нас и так разоблачили, - сказал Калум. - Вывели на чистую воду. Теперь, когда он уже видел Акорну, какой смысл нам заворачиваться в эти тряпки? Я в них похож на снежную бабу!
- Мой переход в веру нео-хаддитов, - ответил Рафик - важная часть той стратегии переговоров, которой я придерживаюсь. В конце концов, то, что Акорна так очаровала дядю Хафиза, тоже не так уж и плохо. Теперь он захочет побыстрее покончить с нашими делами, чтобы мы отправились в путь.
Калум уставился на него в удивлении.
- Ты говоришь так, словно и вправду хочешь оставить ему Акорну!
Глаза Акорны сузились, серебряные зрачки стали почти не видны. Потянувшись через стол, она схватила Рафика и Калума за руки.
- Все хорошо, милая, - успокоил ее Калум. - Мы никуда не полетим без тебя. Правда, Рафик?
- Хочу Гилла, - твердо заявила Акорна. - Хочу, чтобы все вместе.
- Мы будем все вместе, дорогая, и очень скоро, - пообещал Рафик.
- Хочу Гилла здесь и сейчас! - уже громче проговорила Акорна.
Калум и Рафик переглянулись у нее над головой.
- Мне казалось, ты говорил, что она освободилась от зависимости, одними губами проговорил Рафик.
- Девочка не может чувствовать себя в безопасности, когда ее выторговывают, словно редкую вещицу, - шепотом ответил Калум.
- Гилл! - громко и пронзительно зарыдала девочка.
- Чтобы ты знал, - чуть позже заявил Калум, - я делаю это только ради Акорны.
- Милый мой, я бы никогда не попросил тебя надеть хиджаб ради меня, ласково проговорил Рафик. - Белый - не твой цвет.
Они гуляли по саду, Калум и Акорна - под вуалями, так что Гилл мог к ним присоединиться, не оскорбляя при этом нео-хаддитские верования Рафика и его чувства собственника.
