— О чем вы говорите? — спросила Дебора, которую беспокоила одна мысль. Нельзя исключать возможность, что Грейс рассказала Ким правду.
— Об аварии на прошлой неделе, — сердито ответила Эмили. — Кельвин МакКенна был одним из лучших учителей в школе. Он не был похож на человека, который станет ни с того ни с сего бегать по улице. Это вы ехали слишком быстро во время дождя.
— Извините, — прервала ее Дебора, — превышения скорости не было.
Эмили подняла обе ладони.
— Ладно, но притворяться, что вы ничего плохого не сделали? Насылать полицию на других людей, хотя сами им солгали?
— В чем солгала? — спросила Дебора.
— Это классика. Вы немного выпили, поэтому хотели, чтобы у других были проблемы из-за выпивки.
— Я не пью.
— Ну а ваш отец пьет, и это всего лишь вопрос времени.
У Деборы было такое чувство, словно ее ударили.
— Что?
— Да ладно вам, — протянула Эмили. — Все знают, что доктор Барр за обедом выпивает кое-что покрепче диетической колы. Я бы ничего не сказала, если бы вы не упомянули о нас в протоколе в связи с субботними событиями.
И она с победным видом направилась вслед за дочерью в спортзал.
Удовольствие, которое Дебора получила от тренировки, улетучилось. Дрожа, она шла в раздевалку, расстроенная совсем не из-за упоминания об аварии. Она не знала, что папа пил во время обеда. Если он действительно это делал, это означало, что у них проблема.
Одна из женщин, проходивших мимо во время разговора с Эмили, стояла неподалеку. Когда Дебора посмотрела на нее, она отвела взгляд.
Все знали об аварии. Но о том, что Майкл Барр пьет? Этого не может быть. Дебора ни разу не видела на работе ни подозрительных стаканов, ни неуверенной походки. Но как все это проверить? Она не могла спросить у медсестры, видела ли та что-либо, чтобы не зародить никаких подозрений. К тому же администратор была искренней женщиной, которая подняла бы тревогу, если бы заметила что-то не то.
Дебора сказала себе, что инцидент с Эмили — всего лишь неприятность. Что это один из многих имеющихся поводов для беспокойства.
Затем она проверила свой мобильный и обнаружила сообщение от Грэга.
«Перезвони мне», — написал он.
Она могла бы проигнорировать этот приказ, если бы не чувствовала себя так одиноко. Ее жизнь разваливалась. Казалось, стоит лишь потянуть за ниточку — любую ниточку — и все распадется на куски.
Уже на парковке за спортзалом Дебора набрала номер бывшего мужа.
— Привет, — сказал Грэг довольно любезно, прежде чем перейти в наступление. — Ты разговаривала с Грейс о том, почему она не отвечает на мои звонки?
Ей понадобилась минута, чтобы собраться с мыслями.
— Да, разговаривала.
— И?
— Боюсь, это больше напоминало ссору, чем разговор.
— И кто на чьей стороне? — спросил он.
— Это не важно, Грэг. В этом случае я на твоей стороне. Я действительно хочу, чтобы Грейс поговорила с тобой. Но просто не могу заставить ее это сделать.
— Почему? — спросил он. — Скажи, что она не сядет за руль, пока не поговорит с отцом по-человечески.
— Не уверена, что это подействует. Сейчас вождение не вызывает у нее интереса.
— Тогда забери у нее мобильный. Скажи, что не отдашь, пока она не поговорит со мной.
— Та же проблема: мобильным она на этой неделе тоже не пользуется.
— Не пользуется мобильным? Что происходит?
Дебора прикрыла глаза и сжала пальцами переносицу.
— Ничего такого, чего не лечит время.
Она молилась, чтобы так оно и было. И чтобы Грейс ничего не рассказала Ким.
— Это все из-за аварии? — спросил Грэг (нужно отдать ему должное, уже мягче).
— Прошла всего лишь неделя. Грейс знала этого человека — он был ее учителем. Она чувствует себя виноватой.
— Виноватой в аварии? Она ведь только сидела на пассажирском сиденье.
Не на пассажирском. Но Дебора не могла этого сказать. Она поняла, что в этом и была проблема Грейс — во лжи. Именно ложь встала между Грейс и Деборой, Грейс и Грэгом, Грейс и ее друзьями. Эта ложь не пустила ее в субботу на вечеринку, и это разозлило Эмили Хубер. Во всем виновата ложь.
А придумала ее Дебора.
Что она могла теперь поделать? Протокол уже заполнен. Запись ее показаний в трех разных местах. И к тому же статья в местной газете… Если она сейчас откажется от своих слов, будет только хуже.
