— Но не могу же я вот так взять и увести ребенка.
— Этого старого осла интересуют только деньги. Вдобавок, он удивлен не меньше твоего, потому что не знал, что Мэтью женился. Они католики, поэтому дело приобретает иную окраску. Что делать дальше? Решай.
— Давай, говори дальше, — после продолжительной паузы судорожно выговорила Тилли.
Луиза не заставила себя долго ждать и затарахтела снова. Тилли опять ничего не понимала. Ей удалось разобрать только слово «песо», неоднократно повторяемой Луизой и стариком Карденасом. Затем в первый раз попытался вмешаться в разговор сын старика. Но Луиза быстро заткнула ему рот. Круто обернувшись, она взмахнула перед его лицом рукой и указала на дверь, а потом обеими руками сделала жест, словно выметала присутствующих на дорогу. Ее слова и жесты оказались достаточно убедительными, по крайней мере для отца, который сказал несколько слов сыну, после чего тот умолк и с недовольным видом угрюмо уставился в пол.
На протяжении всего разговора молодая женщина не проронила ни слова, только не мигая, смотрела на Тилли. Когда же отец что-то сказал ей, она послушно, без малейшего возражения, подтолкнула ребенка к Луизе, которая взяла девочку за руку и приветливо улыбаясь, ласково заговорила с ней.
Полуоткрыв рот, крошка внимательно посматривала то на Луизу, то на Тилли, а затем неожиданно улыбнулась. Улыбка совершила чудо: она как бы соединила все неброские черты маленького личика в лучик яркого света, засиявший в глазах ребенка. Девочка протянула Тилли свою крохотную ручку, и та сразу же, без колебаний, взяла ее.
У Тилли запершило в горле. Ей захотелось привлечь малышку к себе и обнять. Она оглянулась и посмотрела на мать девочки: в ее глазах она уже не заметила отсутствующего выражения, как не увидела в них и намека на сожаление. Тилли вдруг почудилось на какое-то мгновение, что женщину обрадовал такой поворот событий.
Уже во дворе Луиза произнесла длинную тираду на испанском, сопровождая свою речь отчаянной жестикуляцией в сторону фургонов, после чего женщины направились в сторону главных ворот ранчо, держа девочку за руки.
— Передай Мэтью, что мне нужна сотня песо, — по дороге говорила Луиза. — Я сама отдам им деньги, ему нечего вмешиваться. Утром они уедут.
— Ах, Луиза!
— Что такое?
— Я не знаю, что сказать.
— Сейчас лучше помолчи, побереги слюни. Через несколько минут тебе они пригодятся, горло смочить. Ну, моя миссия закончена, теперь дело за тобой. Когда ты войдешь с малышкой в дом, тебя встретит весьма удивленный человек. И я клянусь: отец не поверит своим глазам. Дальше тебе придется действовать одной. Впереди у тебя схватка почище перестрелки с индейцами.
Луиза отпустила руку ребенка. Тилли молча смотрела на нее и ощущала закипающее в душе возмущение, так как прекрасно понимала, что Луиза осталась очень довольна собой и той кашей, которую ей удалось заварить. А ведь с ее подсказки Тилли совершила поступок, способный изменить их жизнь не меньше, чем развод. Но о том, чтобы расстаться с Мэтью, не могло быть и речи… Тилли сразу же отвергла эту мысль, как несостоятельную. Так что дело сделано: не прошло и нескольких минут, а она осталась с ребенком-метисом на руках. И что будет дальше? Не слишком ли дорого обойдется ей победа над Альваро Портезом?
— А сколько ей… лет? — невнятно пробормотала Тилли.
— Должно быть, около четырех.
— Сколько? — Тилли удивленно уставилась на девочку. — На вид ей никак не больше двух.
— Такая уж это порода. Некоторые — плотные и коренастые, а некоторые — совсем гномы. Все зависит от того, из каких они мест родом. Леонильда с братом от разных матерей, это уж точно. — С этими словами Луиза отправилась восвояси.
Тилли постояла некоторые время, провожая ее взглядом, а затем и сама пошла к главным воротам.
— Жозефина, — сказала девочка, привлекая внимание Тилли, которая в ответ понимающе закивала, повторяя: «Да-да». Жозефина принялась подпрыгивать, держась за ее руку и в душе Тилли ожило давнее воспоминание. Вот также и она когда-то, очень давно, ходила вместе с бабушкой и вертелась, а бабушка укоризненно говорила: «Перестань, башмаки протрешь…» Но эта девочка была босая, и ее маленькие смуглые ножки густым слоем покрывала пыль, а крохотные пальчики при каждом шаге, как будто цеплялись за землю.
