— Нет-нет, — как-то вяло произнесла Тилли. — Боюсь, Луиза, что на такой поступок у меня не хватит сил. И как на это посмотрит Мэтью?
— Этим шагом ты обезоружишь семейку Карденас. Мой отец, старый хитрый дьявол, сразу поймет, на чьей ты стороне. А что касается Мэтью, то, насколько я знаю мужчин, он станет тебе рабом получше, чем наши Первый, Второй, Третий и Четвертый.
Женщины молча смотрели друг на друга. Тилли напряженно думала. В голове у нее теснились разные соображения. Если бы она могла отважиться на эту авантюру, лучший ответный ход трудно было бы и вообразить. Но справится ли она со всем одна? Нет. Может быть, участие Луизы прибавило бы ей мужества?
— Я не знаю испанского, а они… говорят по-английски? — неуверенно спросила она.
— Очень плохо, в основном разговаривают по-испански. Но мы можем сделать так: я отправлюсь туда вместе с тобой и буду переводить. Что на это скажешь? — Глаза Луизы вспыхнули каким-то дьявольским огнем, который немного испугал Тилли. Она заколебалась, сознавая, что Луиза с нетерпением предвкушает свою победу над отцом, которую сулил ей крах его коварного плана. Но что в этом такого, если и ей удастся взять верх над этим человеком?
— Хорошо, хорошо, Луиза, пойдем, — положила конец своим сомнениям Тилли и решительно встала.
Когда они подошли к крайней из пустовавших до этого хижин, мексиканцы уже успели перенести в нее все нехитрые пожитки. Заглянув внутрь, Тилли с Луизой увидели двух мужчин, женщину и ребенка. Тилли с удивлением отметила про себя сильное сходство главы семейства с Альваро Портезом: те же черты лица и осанка. Зато низенький и толстый сын мало походил на высокого сухощавого отца. На вид отцу перевалило далеко за пятьдесят, а сыну можно было дать чуть больше тридцати. Женщина, маленькая и смуглая, — вернее, девушка, так молодо она выглядела, — привлекала своей красотой, но одновременно и удивляла отсутствием какого бы то ни было выражения на лице. Пустыми и погасшими оставались и ее глаза.
В ребенке ничего не напоминало мать, по наследству девочке передалась только ее миниатюрность: она казалась просто крошечной. Ее черные волосы были прямыми, как у индейцев, кожа имела более темный оттенок, чем у матери, и глубже сидели глаза, более короткая верхняя губа не прикрывала зубы, а нос напоминал коричневую пуговку. Но несмотря на все это, сочетание черт придавало лицу девочки необычное обаяние. Тилли поймала себя на мысли, что пытается найти в ребенке сходство с Мэтью, но у нее ничего не получается.
Их приход, вне всякого сомнения, поразил всех. Удивление мексиканцев при виде Тилли и Луизы было очевидным. Первой молчание нарушила Луиза.
Она, видимо, поздоровалась, потому что мужчины что-то коротко сказали и кивнули головами, немного погодя, кивнула и женщина.
Луиза продолжала говорить, и речь произвела особое впечатление на отца молодой женщины, судя по тем взглядам, которые он бросал на Тилли.
Когда Луиза умолкла, заговорил мужчина. Слова горохом сыпались из его рта. Он показал сначала на дочь, потом на ребенка, затем махнул рукой в сторону открытой двери.
Вновь инициативу перехватила Луиза. На этот раз она назвала имя отца молодой женщины: Жозе Карденас, разобрала Тилли. Затем Луиза сделала выразительный жест пальцем перед его носом и затараторила, показывая на ребенка и Тилли. Воспользовавшись паузой в разговоре, Тилли поинтересовалась:
— Что ты им сказала?
Луиза ответила коротко по-английски, не сводя глаз с пожилого мужчины.
— Я сказала, что большой хозяин послал за ними, чтобы ты могла увидеть ребенка и взять в свою семью.
— Что-что?!
— Успокойся. Это лучшее, что ты можешь сделать, если хочешь избавиться от них раз и навсегда. Если же ты так не поступишь, то до конца жизни от них не отделаешься. Тебе этого хочется? — ее взгляд оставался прикованным к Жозе Карденасу. — Ну, так как?
— Нет-нет! Мне этого не нужно. Но взять ребенка — значит признать его. И Мэтью…
— Поступай, как знаешь. Но, как я сказала, они будут постоянно торчать у тебя под носом. И мой отец не упустит случая использовать ситуацию с наибольшей выгодой для себя. Можешь не сомневаться: тут уж он постарается и своего не упустит. Не думаю, что ты сможешь все это вытерпеть.
