– Просто я делаю сам, – говорю я.
Она вздыхает:
– Ну ладно. Только… потом помойся, чтобы не выглядеть человеком с улицы.
Она уходит, я смеюсь ей вслед. Если честно, бабушка чертовски забавная и частенько делает какие-то вещи, которые напоминают мне маму, – например, спит на самом краешке кровати и прикрывает ладонью рот, когда смеется. С другой стороны, когда она ведет себя как сноб, это ужасно раздражает, и мне за нее стыдно. Хотя она и планирует за следующие девять месяцев до окончания школы, пока буду жить у нее, сделать из меня свое подобие, я намереваюсь за это время выбить из нее снобизм. Задачка не из легких, это как пить дать.
В пять часов бабушка заявляет, что приглашает всю семью в город на ужин. Оказывается, она зарезервировала стол в «Памп-рум» – ресторане, который считается очень модным местом, и там обедают все знаменитости Чикаго. За последние пару дней Гас смекнул, что лучше следовать бабушкиным указаниям, чем спорить с ней. Я думаю, что ему как раз и не хватало такой сумасшедшей дамы, вынуждающей его общаться с членами своей семьи, а не избегать их. Я бы, конечно, тоже пошел, но, честно говоря, весь ужин смотреть через стол на Эштин, зная, что вскоре уезжаешь от нее, – такое не назовешь весело проведенным вечером.
Я как раз заканчиваю с сараем, на улице вдруг стемнело. Взяв из дома фонарик, я прибиваю полки и развешиваю по стене инструменты.
– Прекрати, или я вызову полицию! – раздается за спиной знакомый женский голос.
В дверях Эштин с привычным оружием в руках в виде вил. Темно, только металл поблескивает в свете фонарика. Чуть улыбаясь, я подхожу вплотную, так что зубцы вил в паре сантиметров от моей груди.
– На самом деле ты не хочешь меня пырнуть, – заявляю я.
– Ты прав. – Она опускает оружие.
Взяв вилы у нее из рук, я выбрасываю их на улицу, подальше он своих ног.
– Что ты здесь делаешь? Я думал, ты со всеми уеха ла в город.
– Решила остаться. – Обольстительный тон ее голоса ни с чем не спутаешь.
Она подходит ближе. В тусклом свете я различаю, что на ней лишь хоккейный свитер, больше ничего. Полуодетую, я буквально пожираю ее глазами, не в силах оторваться.
Судорожно сглатываю. Темно, батарейка в фонарике стремительно садится. Когда я познакомился с Эштин, понятия не имел, что она со мной сделает. Каждый раз, находясь рядом с ней, я хочу одновременно оттолкнуть ее и притянуть к себе. Рот откроет – спортсмен, а тело под стать ангелу. Она знает, что я уезжаю, но сейчас она здесь, со мной…
– Почему ты сегодня осталась дома? – спрашиваю я.
Фонарик, мигнув напоследок, гаснет. И тогда она тянется ко мне.
– Из-за тебя, – шепчет она мне прямо в ухо.
Я ЦЕЛЫЙ ЧАС СИДЕЛА на кровати – набиралась смелости пойти в сарай. Да, Дерек уезжает, но пусть он помнит, что его беззаветно любят. Сама себя убеждаю, что надо не расстраиваться, а вобрать в себя счастье этой одной последней ночи вместе. Никогда не думала, что втрескаюсь в кого-нибудь с такой силой, особенно учитывая короткий срок нашего знакомства, но произошло именно это.
И в любовь с первого взгляда я не верила, пока не встретила Дерека. Эта любовь всепоглощающая и восхитительная, дивная и волнующая. В то же время она вызывает переживания, заставляет легко смущаться и обостряет чувства. Любовь есть. Я знаю, так как сама безумно, серьезно и безнадежно влюблена. Обвив его шею руками, чувствую его ладони на своей талии, и он привлекает меня к себе. Мы целуемся, и я открываю рот, чтобы усилить ощущение близости. Его язык у меня во рту, мой – у него.
– Вот начнем, и я не захочу останавливаться, – хриплым низким голосом говорит он.
– И я не захочу.
Не говоря больше ни слова, я закрываю глаза, а он, взявшись за низ моего свитера, медленно, словно дразня, снимает его – ткань скользит по моей сверхчувствительной коже – и отбрасывает в сторону.
В сарае темно. Я ничего не вижу, зато слышу возбужденное дыхание Дерека и ощущаю медленные чувственные движения ладоней. Протянув руки, я пробегаю пальцами по его бицепсам и крепким очертаниям безупречных рельефных кубиков на животе и мышц груди.
