К классическим работам о Холокосте относится «Энциклопедия Холокоста », один из издателей которой — некто Израиль Гутман. О нем в 1994 году писали в одной немецкой газете:
«Израиль Гутман родился в 1923 году, участвовал в 1943 году в восстании в Варшавском гетто и находился до 1945 года в лагерях Майданек, Освенцим, Маутхаузен и Гускирхен» [72].
Разве эти строки не наводят на размышления?
Студентка: Я понимаю, на что вы намекаете. Израиль Гутман был евреем. Если каждого еврея, который попадал в руки нацистов, убивали, то как мог тогда Гутман пережить войну?
Ф. Брукнер: Кроме того, он участвовал в вооруженном восстании против немцев. Как вы знаете, партизан в СССР обычно расстреливали или вешали, независимо от того, были они евреями или нет. Далее. И. Гутман прошел четыре лагеря: кроме «обычных концлагерей» также «лагеря уничтожения» Майданек и Освенцим. Почему его не уничтожили в этих лагерях смерти?
Студент: Исключения только подтверждают правило.
Ф. Брукнер: Но если вы начнете читать литературу о Холокосте, то наткнетесь на длинную череду таких исключений. Крайний случай — польский еврей Самуил Зильберштайн, после войны написавший повесть под названием «Воспоминания узника десяти лагерей», в которой он рассказал о своем пребывании в Майданеке, Освенциме и еще восьми лагерях [73]. Или возьмите еврейского историка и бойца Сопротивления Арно Люстигера, о котором «Франкфуртер альгемайне цайтунг» опубликовала 27 апреля 1995 г. статью под названием «Выживший в концлагерях и лагерях уничтожения». О каких лагерях уничтожения в данном случае шла речь, газета не сообщает, но А. Люстигер ни в одном из них уничтожен не был, иначе он не осчастливил бы читателей «ФАЦ» через 50 лет после войны пламенной статьей против ревизионистов.
Студентка: По-моему, вы слишком далеко заходите в своем цинизме. Вы упрекаете выживших в том, что их не убили?
Ф. Брукнер: Боже упаси! Я искренне радуюсь, когда узнаю, что кто-то выжил. Но если исходить из положения, будто немцы хотели истребить всех евреев, подобные случаи представляют собой необъяснимую аномалию. Список ставших позже знаменитыми евреев, выживших в нацистских концлагерях, огромен; мы умаялись бы, перечисляя имена.
Студентка: Так сколько же евреев погибло в концлагерях?
Ф. Брукнер: По моей оценке, около 350 000. Я изложу позже, как я пришел к этой цифре. Но причины, по которым умерли эти жертвы, не согласуются с тезисом об истреблении.
Возьмите трагическую судьбу семьи Франк, которая летом 1944 года была депортирована из Голландии в Освенцим, где, согласно историкам Холокоста, газовые камеры работали тогда на полную мощность. Анна Франк и ее сестра Маргот, ввиду наступления Красной Армии, были позже эвакуированы из Освенцима в Берген-Бельзен, где обе умерли от тифа незадолго до окончания войны. Их мать умерла в январе 1945 года, то есть в тот момент, когда газовые камеры в Освенциме, что общепризнанно, не работали. Их отец Отто пережил войну и скончался в преклонном возрасте в Швейцарии. Судьба этой семьи, хотя и доказывает, что очень многие евреи умерли в лагерях, противоречит, однако, положению о полном истреблении: если бы он был верен, все четверо по прибытии в Освенцим сразу же попали бы в газовые камеры.
Перед каждым выжившим евреем, который после войны писал мемуары, вставала проблема: как согласовать то, что он выжил, с тезисом о систематическом истреблении евреев «без какой-либо проверки в каждом отдельном случае», как выражаются Л. Рош и Э. Еккель. Многие из них приписывают свое спасение чуду. Один из таких чудесно спасенных, Моше Пир, нам уже известен. Вот еще два примера.
Еврейка Труди Биргер была интернирована в концлагере Штуттхоф в Западной Пруссии. Там она чудом избежала смерти в огне:
«Тем временем я подошла так близко к печи, что могла видеть лица польских заключенных, которые бросали живых людей в огонь. Они хватали женщин за что попало и впихивали их головой вперед (…) А потом, когда я увидела, что я следующая на очереди, то оцепенела (…) А потом я услышала голос — или это было во сне? (…) Там стоял комендант лагеря, низкорослый человек лет сорока пяти (…) Он прорычал: «Доставьте эту девку сюда!» Вместо того чтобы сжечь меня, как других женщин, польские уголовники уложили меня на носилки»
