– Да, милорд. Когда вы нырнули ко мне под воду, в холод и мрак, я приняла вас за какое-то божество.
Он покачал головой, но Сефора продолжала. Ей отчаянно хотелось признаться ему во всем, ничего не скрывая.
– Скоро я выйду замуж за человека, который тоже находился в тот день на мосту. За маркиза Уинслоу. Вы, наверное, слышали о нем. Это ему на берегу вы передали меня, когда вынесли в безопасное место. – Дождавшись его кивка, она продолжала: – Но он не прыгнул в реку, чтобы спасти меня. Он не рисковал ради меня жизнью, хотя я думаю… мне кажется, что он… должен был рискнуть.
Он понял: собственные слова ее ужасают. Перед ней во всей наготе открылась ужасная правда, сейчас, среди бела дня.
Он прикоснулся к ней – мягко дотронулся до ее локтя, словно старался ее утешить. Однако он ее не утешил, потому что от потрясения всплыли и другие истины, большие и важные истины, которые Сефора больше не могла отрицать.
Она сильно изменилась, стала другой, более… страстной и более живой. Ей казалось, что ее ничто больше не сковывает; она ощущала себя чувственной и женственной. Как будто в обществе скомпрометировавшего себя Фрэнсиса Сент-Картмейла она раскрылась. Она превратилась в женщину, какой могла бы быть всегда, если бы не позволила страху и приличиям управлять собой.
«По-моему, я могла бы в вас влюбиться».
Боже мой, неужели она только что произнесла это вслух? От ужаса Сефора оцепенела; она ждала, что он над ней посмеется. Увидев, что выражение его лица не изменилось, она испытала такое огромное облегчение, что ей показалось: она вот-вот упадет, застынет у его ног бесформенной кучей, прижмется к его красивым отполированным сапогам.
Однако приход сестры отвлек ее от подобной возможности. Улыбающееся, бодрое лицо Марии так противоречило всему, что здесь произошло! Се-фора очень обрадовалась, когда теплая рука сестры обвила ее талию.
Он нес такую околесицу! Но когда Сефора Кон-нот стояла в каком-то шаге от него и смотрела на него своими ясными и добрыми голубыми глазами, все, что он собирался ей сказать, улетучилось из головы, и он… пришел в смятение. Она не упомянула о том, что видела его в Кью, за что он был ей благодарен. Но их уединение не могло больше продолжаться, время утекало, как песок в песочных часах, и каждая песчинка была драгоценной.
Мистер Адам Стивенейдж осушал бокал за бокалом; увидев, как молодой человек тянется к подносу, Фрэнсис направился к нему. Сестра Сефоры, Мария, выглядела напряженной и скованной.
Обычно Фрэнсис без труда понимал, что творится у людей на душе, но Сефора Коннот продемонстрировала столько противоречивых эмоций – они мелькали у нее на лице и в глазах, – что в конце концов он запутался и в памяти держал теперь только ее мрачную настороженность.
Совсем недавно, когда он дотронулся до нее, ему показалось, что их обоих поразила молния. Оба получили удар такой силы, что у нее расширились зрачки. Неужели с ним произошло то же самое?
Ему захотелось снова испытать это ощущение. Захотелось заключить ее в объятия и снова почувствовать тепло ее губ…
– Что, простите? – Стивенейдж о чем-то его спрашивал, а он понятия не имел, в чем дело.
– Лорд Дуглас, я только поинтересовался, какого вы мнения об одном городке в Джорджии – он называется Хаттонс-Лэндинг.
– Почему вас это интересует? – тихо ответил Фрэнсис, почувствовав нарастающую тревогу.
– Видите ли, в прошлом году там жил мой кузен. Я надеялся, что вы сможете рассказать мне о нем.
Неужели вопрос Адама Стивенейджа в самом деле настолько наивен? Неужели человек, который так пьет, не слышал клеветнические измышления, которые преследуют его с тех самых пор, когда он побывал в Хаттонс-Лэндинг?
– Думаю, сэр, что это городок, которого следует избегать. – Фрэнсису неприятно было слышать гнев в собственном голосе; помимо воли всплыли тяжелые воспоминания…
Ему было неприятно и то, что Сефора Коннот повернулась и смотрит на него, и он теперь точно понял, чтоM он всегда скрывал от других.
Горло у него сжалось; захотелось большими глотками пить воздух. Не в силах унять дрожь, он стиснул кулаки.
– Милорд, вы просили меня рассказать о цветах в саду, – донесся до него, словно из тумана, голос Сефоры. Когда она повела его по лужайке к зарослям кустарников и вечнозеленых растений, он послушно последовал за ней. Когда они отошли подальше, она тихо заговорила:
