— Нет, ты не можешь. Я понесу тебя, — отец убирает оружие себе за спину. Он хочет меня нести на руках.
— Лучше, я возьму Надежду, — встревает Роб.
— С чего это?
— Я не стрелок, но не менее сильный, чем вы. Вы же можете нас прикрывать и стрелять, если придется. Думать некогда, — присаживается передо мной спиной Роб. Так удобнее и можно дольше нести ношу. Я бросаю быстрый взгляд на отца и забираюсь на спину парня.
— Защищай ее! — предостерегает его отец. — Даже, если я не смогу. Если придется, тащи ее силой, но доберитесь до места назначения — это очень важно.
— Отец!
— Все будет хорошо, Надежда.
— Я не подведу вас, сэр.
— Надеюсь.
Мы движемся вперед. Ванесса впереди, Роб и я у него на спине бежим посередине колонны, а замыкает нас отец. Мы добираемся до Громады. Успешно проникаем за ее пределы. Теперь, остается найти место, где можно переночевать. Солнце садится за горизонт. Несколько часов, и станет темно.
— Туда! — указывает отец на горный массив.
— Вы знаете те места?
— Знаю. Увидишь, парень, там не так все плохо, как кажется все на первой взгляд.
— Посмотрим.
Мы спешно пересекаем оставшийся путь и добираемся до подножья горы. Она огромна и кажется, что может поглотить нас. И это действительно так.
— Сюда, — машет нам отец. Он стоит у камня, который на первый взгляд незаметен, среди всех остальных. — быстрее.
Лучи со стены шарят по оголенной земле. Они ищут беглецов — ищут нас.
— Быстрее! — подгоняет отец. Роб бежит к нему. Ванесса бежит за нами.
Мы оказываемся в подземном туннеле.
— Ночью мы останемся здесь. Не самое чистое и уютное место, но придется потерпеть.
Мы стоим в пещере, которая выходит на выступ в горе, откуда можно наблюдать за происходящем внизу. Опасно подходить слишком близко: могут заметить. Внизу, бродят военные с собаками, которые чуют наш след, но не могут понять, почему он обрывается.
Отец сидится у входа в пещеру, чтобы охранять нас. Его оружие наготове, а курок возведен. Вены на руках вздымаются и описывают бугристые мышцы. Губы плотно сжаты, а глаза прищурены.
— Сейчас, всем нужно поспать. Ложитесь, — приказывает он нам.
Ванесса молча кивает и достает из рюкзака спальный мешок. Она раскладывает его на холодном каменном полу и уютно устраивается головой на кофте, из которой она сделала себе подушку.
— Надежда, иди сюда. Ты ляжешь со мной, — хлопает она по спальнику рукой.
Я нерешительно делаю шаг. Мне не хочется отходить от Робина. Но нельзя же показывать это.
— Нет, она будет рядом с ним. — обрывает нас отец. — Ты, — обращается он к Робу. Тот внимательно слушает его и следит за его руками. Видно, что отцу нелегко даются эти слова. Но он все же произносит их:
— Будешь охранять ее. Если что-то произойдет, то ты сможешь ее защитить. Очень важно, чтобы она попала в первое гетто. От этого зависит весь исход.
— Я понял.
— Но уясни одно! — предостерегает его отец. Роб уже рядом со мной и хочет взять за руку.
— Что, сэр?
— Если начнешь к ней приставать, то я…
— То, вы так просто это не оставите. Верно? — ухмылка Роба огромна и это меня пугает. Очень опасно злить моего отца.
— Нет. Оставлю… тебя без яиц, чтобы даже мысли не возникало. Ясно?
— Более, чем… Идем, Надежда. Пора спать.
Робин отводит меня в противоположную сторону пещеры, несмотря на гневные возгласы и взгляды моей тетки. Ванесса не в восторге от решения отца.
— Зря ты позволяешь ему крутиться около Надежды!
— Я — ее отец и знаю, что ей нужно для спасения.
— А я, что? Никто?! Я — ее тетя! Сестра Вивиан!
— Это запрещенный прием, Несс, и ты это знаешь, — кривится отец при упоминании имени моей матери. Его сердце так и не смогло пережить боль. Он все еще кровоточит.
— Прости. Но я думаю, что Надежде небезопасно находится с сынком этого урода!
— Дети не в ответе за своих родителей, — вздыхает отец. — А зря… жаль, что это не так.
— Ты стал мягкосердечным, Граф. Я тебя помню другого!
— Смирись, Несс… и спи, — заканчивает отец разговор, который он больше не видит смысла продолжать.
Несс злится. Она сжимает свои кулаки. Я вижу это. Чувствую.
— Но, Граф, я…
— Приятных снов… если, он тебе еще снятся. Спи! — приказывает мой отец тоном, который уже не терпит возражений. Сейчас, он истинный хладный.
