Зачем это? – забеспокоился Перрел.
– Устроим новое совещание, когда голосование закончится.
– Чтобы сказать – что? Я улыбнулся:
– Ну, Говард, ничего, кроме правды. Поблагодарить тебя за сотрудничество с земельщиками, за то, что ты подарил им тридцать семь голосов в обмен на министерский портфель для тебя. Сказать, что я нахожу эту грязную сделку вызывающей презрение и что я сомневаюсь, будто избиратели воспримут это иначе. Вот и все. – Я прокатился несколько шагов и бросил через плечо:
– Избиратели, возможно, потребуют твоей отставки. А земельщики и на десять футов не приблизятся – не то что протянут руку помощи. А о кресле министра и разговаривать не станут. Да и кто тебе после этого станет доверять?
Он облизнул пересохшие губы.
– Верни твои тридцать семь голосов, и я пошлю Роба Боланда поговорить насчет закона о горных выработках. Но ничего не обещаю. – Я вытянулся, чтобы посмотреть ему в удаляющуюся спину:
– Где эти Инди?
Некоторых я умасливал, других пытался убедить. К тому времени, когда председательствующий закончил подсчет, тридцать семь членов фракции Перрела, хотя и неохотно, но проголосовали по-другому, на что я едва надеялся. Я пообещал делегатам от Инди поддержку в финансировании образования, что и так уже собирался сделать. Это дало еще шестнадцать голосов, двое отказались. Я разъезжал по залу, выслушивая излияния политиков и еле сдерживаясь в ответ. Пока Бранстэд раздавал распоряжения по мобильнику, Джаред Тенер бегал по проходу и вызывал тех, кого я собирался постращать.
Может, я им и не нравился, но пока был Генсеком, они откликались на мой зов.
Пока шло голосование, Бранстэд и его помощники носились по залу, склоняя членов Ассамблеи на нашу сторону. Каждый новый голос облегчал переговоры с остальными. И мой начальник штаба проявлял подлинный героизм. В завершение в зал, словно спускающаяся суборбитальная ракета на посадку, ворвались несколько срочно вызванных супранационалистов.
Я в корне изменил расстановку сил в зале для голосования.
Когда все было закончено, мы победили тремя голосами.
– Выжили? – Дерек с комфортом устроился в кресле, закинув ногу на ногу и прикладываясь к рюмке.
– Похоже, – задумчиво сказал я. – Ирония судьбы – нас чуть не отправили на свалку из-за экологического закона, который я на самом деле не хотел поддерживать. Не так бы я хотел уйти с этой должности.
– Почему бы вам…
– Нам надо что-то сделать для «зеленых».
Хотя Закон об использовании газов в домах был единственной возможной моей уступкой. Он бы сильно помешал нашей экономике, и я совсем не был уверен, что это необходимо. Однако на удивление большое число членов Ассамблеи его поддерживало.
Я ненавидел компромиссы в политике. Ричард Боланд, отец Робби, пытался привить мне любовь к политическому делячеству, но я этого не выносил.
Напротив меня на диване сидела Мойра Тамарова. Карла безмолвно смотрела видик. Это напомнило мне о незаконченных делах. Я спросил Дерека:
– Ты поговорил с Майклом?
– Сейчас вспомню. Да, сначала он был сердитым.
– А потом?
– Ему понравилось то, что относилось к Алексу и адмиралу. Когда я рассказал ему о «Порции», он принялся вытирать глаза. Ник, зачем все это?
– Увидишь. – Я взял мобильник:
– Мистер Ансельм, спуститесь к нам вниз и приведите Майкла, если не трудно.
Через мгновение мальчик был перед нами.
– Мистер Ансельм, вы должны были заняться с кадетом физическими упражнениями. Это было сделано?
– Пока нет, сэр. Сегодня утром мы…
– Один наряд. Начнете завтра. – Я повернулся к Майклу:
– Тебе понравился подарок?
– Думаю, да. – Он присел на подлокотник кресла.
– Если это все, поднимайся обратно к себе. Он добавил:
– Хорошо, мне понравилось.
– Отлично, – ледяным тоном сказал я. – Ты пробудешь здесь еще пять дней. Каждое утро мистер Кэрр будет рассказывать тебе об отце. – Я сделал паузу. – Час рассказов – за час физических упражнений вместе с гардемарином и кадетом.
– Забудьте об этом!
– Уже забыл! Иди спать.
Он направился к дверям. Затопал по лестнице наверх.
– Прости, Дерек. – Я нахмурился. – Толку мало.
– Не так-то он прост. Колючий, раздражительный…
