– Как и ты в его годы.
Дерек покраснел:
– Да, вы немножко меня вразумили. Но он-то гражданский, у вас нет по отношению к нему никаких прав.
– Я постараюсь. Дерек мягко промолвил:
– Ник, у меня неотложные дела в Сингапуре. Для тебя я бы не задумываясь изменил свои планы, хотя это бы и не принесло никакой пользы. Но ради него…
– Сделай ему скидку. Он же потерял отца.
– Я тоже потерял своего, – резко возразил Дерек. Рэндольф Кэрр погиб при взрыве на «Гибернии». – Но это не сделало из меня… – Он сделал паузу, вспоминая. – Хотя несколько месяцев я был в шоке. Если бы не ваше дружеское участие…
Я сидел в задумчивости, погрузившись в воспоминания.
– Ник, у тебя других дел хватает – что ты ради него причиняешь самому себе столько беспокойства?
– Не ради него, а ради своего старого боевого товарища. Я в долгу перед Алексом.
– Он был и моим близким другом, после тебя. – Дерек уставился в свою рюмку. – В офицерской кают-компании с Ваксом Хольцером было… трудновато. И Алекс мне помогал.
– Расскажи ему, этому мальчику.
– Об этом трудно рассказать. Но мы были хорошими друзьями. А позже, после того как ты покинул «Дерзкого», было ужасно. Я боялся, что Алекс не сдержится и выразит свое презрение к адмиралу.
– Он никогда мне об этом не рассказывал.
– Он много о чем тебе не рассказывал. – Дерек задумался. – Да ладно. Те времена давно прошли. Так ты думаешь, тебе удастся повлиять на мальчика?
– Вряд ли. Если только ты мне поможешь.
– А почему надо мною заниматься? – остановился Майкл в дверях.
– «Почему, сэр», – сказал я, не поворачиваясь.
– Почему, сэр? – неохотно проговорил он.
– Потому что ты невоспитанный и упрямый, и ты мне не нравишься. Потому что ты никогда не увидишь мистера Кэрра после того, как он уедет домой. Тебе единственный раз в жизни предоставлена такая возможность, а ты ее не ценишь. Потому что… – Я воздел руки к небу.
– А почему я? – спросил Дерек. – Ты ведь тоже служил с Алексом.
– Он тебе поверит. И никогда не будет считать, будто я его обманываю.
– Я никогда этого не говорил, – раздраженно проговорил Майкл.
– А и не надо было говорить.
– Я не хочу делать физические упражнения.
– Ну, и не делай, приятель. Гардемарин, во сколько вы начинаете?
– В полдевятого, сэр.
– Или приходи сюда, или нет, по своему выбору. Перед тем как уйти, пожелай всем вежливо доброй ночи.
Кипя от злости, Майкл сделал то, что я ему велел.
– Дерек, если твои переговоры пострадают, я тебе помогу. Заведем речь о транспортных тарифах или… – Зазвонил мой мобильник. Я покорно поднял его:
– Да?
– Это Бранстэд. Что вы думаете?
– О голосовании? Обо всем, что мы смогли…
– О сообщении, посланном к вам на компьютер. Вы видели его?
– Нет.
– Прочтите. Вы этого долго добивались. Я поговорю с вами позже. – И он отключился.
– Кресло, ко мне в кабинет. – Я был слишком утомлен, чтобы самому крутить колеса.
Сообщение высветилось на включенном мониторе:
«Господин Генеральный секретарь Сифорт!
С большим сожалением, по личным причинам, я ухожу в отставку с поста начальника службы безопасности Генерального секретаря. Желаю Вам удачи во всех Ваших делах.
Марк Тилниц».
– Проклятье! – Моя кавалерийская атака на Нью-Йорк стала последней каплей, переполнившей чашу его терпения.
– Проблемы, сэр? – спросил Ансельм от дверей. Я не осознавал, что выругался вслух.
– Нет. То есть да. Войди и сиди тихо. – Я позвонил своему дежурному секретарю в Нью-Йорк. – Вы можете соединить меня с Тилницем?
– Секунду, сэр. Щелчок. Другой.
– Карен Варне.
– Я просил Тилница.
– Я понимаю, что он опустил детали. – Ее голос был холодным. – Но я полагаю, он не отменит своего решения.
– Отлично.
– Я буду в Вашингтоне через три часа. Вы собираетесь куда-нибудь завтра?
– Ничего не запланировано.
– Я знала, что так случится, господин Генеральный секретарь.
Так-так. Варне была тоже раздражена моей импульсивностью. Могут последовать массовые отставки, но я не должен стать узником моей охраны. Недовольные друг другом, мы положили трубки. Я набрал номер Бранстэда.
– Сможем мы его вернуть?
– А вы дадите возможность вас охранять? Я заколебался:
– Джеренс, секьюрити сводят меня с ума.
