Любовь Фаенсон:«Я была бестолковой и доверчивой. Ничего не поделаешь, я еще плоховато соображала и стала ходить от должности к должности, объясняя — нужен спирт, чтобы заспиртовать заведующего отделением графики Евгения Григорьевича Лисенкова».
Михаил Пиотровский:«Одно из последних моих воспоминаний о Тарасюке — как он стреляет из пушек на юбилее моего отца. Он рассказывал, как якобы давал указания пулеметчикам, которые сидели на 3-м этаже во время парадов. Я думаю, что никаких пулеметчиков во время парадов на крыше Зимнего дворца не было, хотя рассказ его казался очень правдоподобным».
Утром 1 апреля 1956 года Эрмитаж облетело трагическое известие — скончался хранитель Рыцарского зала, выдающийся знаток средневекового западного оружия Леонид Ильич Тарасюк. Впоследствии выяснилось, что Тарасюк сам повесил свой портрет в траурной рамке и написал, что скоропостижно скончался после автокатастрофы. «Рассчитано было на то, что я приду рано и начну собирать деньги на похороны, — вспоминала коллега Тарасюка, — а тут он живой и явится». Такой стиль, по словам Михаила Пиотровского, и шокировал, и в то же время нравился всем.
Шутки Тарасюка — всегда на грани фола. В стенах Эрмитажа со временем к ним привыкли, но Ленинград — это не только Дворцовая площадь. Когда генеральным секретарем партии был избран Леонид Ильич Брежнев, полный тезка «ленинградского Д'Артаньяна», эксцентричный хранитель не выдержал и вышел в народ. Теперь ареной для его розыгрышей стал весь город.
Заместитель директора Государственного Эрмитажа Георгий Вилинбахов вспоминал, как Тарасюк и его коллега Владимир Ильич Райцис демонстративно вели диалоги в метро такого содержания:
— Владимир Ильич, Владимир Ильич, ну куда же вы? Я не успеваю за вами, подождите, я вас сейчас буду догонять.
— Леонид Ильич, догоняйте, догоняйте, Леонид Ильич, догоняйте.
Так они и беседовали, до тех пора пока им не делал замечание милиционер.
В смелости Тарасюку не откажешь. Ко времени, когда Леонид Ильич устраивал эскапады в ленинградском метро, у него за плечами было три года лагерей.
Жил Леонид Тарасюк на Невском, 100. На его двери друзья написали: «Здесь живет наш лучший друг Д'Артаньян де Тарасюк». И вот отсюда в 1959 году его и увели оперативники Комитета государственной безопасности. Тарасюка обвинили в том, что в 1952 году, то есть за семь лет до ареста, он с друзьями в горном Крыму оборудовал пещеру с какими-то продовольственными запасами, где они надеялись пересидеть атомную войну или скрыться от возможного ареста.
Тогда в 1952-м, в конце сталинской эры, Тарасюк, как и многие другие евреи, ждал казней и депортации в Сибирь, и, естественно, опасался гибели или попадания в лагерь. В руки Тарасюка и его кузена Израиля Шмуклера попали секретные справочники евреев Ленинграда. Братья стали собирать дополнительные сведения. Их самые худшие опасения подтвердились: Сталин готовил массовую депортацию. Братья решили действовать и разработали план настолько грандиозный, что потом сами удивлялись, как им удалось его осуществить. Они обследовали безлюдную горную часть Крыма и нашли в Чуфут-Кале глубокую пещеру. В эту пещеру они на плечах перетащили палатки, спальные мешки, оружие, приемник, одежду, медикаменты — все, что могло понадобиться в бегах. Подготовка заняла много времени. Конечно, в этом был элемент военной игры, но оба — бывшие фронтовики — относились к затее чрезвычайно серьезно. Они решили, что тот, кто выживет, на время скроется в пещере, потом уйдет в бега и расскажет миру о том, что произошло. Со смертью тирана необходимость в убежище отпала, и подпольщики о нем забыли.
По прошествии какого-то времени местные мальчишки случайно обнаружили медикаменты, выпавшие из размокшего мешка. Тайник раскрыли. Местное КГБ решило, что это гнездо террористов. Искали передатчик, но нашли только приемник. Среди медикаментов искали яды, но и их не было. Оружие было (наверное, списанное из музейных запасников), оно стреляло, но свергнуть советскую власть с его помощью было невозможно. Следствию пришлось согласиться с версией обвиняемых, но версия эта была неудобной для разглашения. Публично признать, что в наше время люди пошли на такое, опасаясь погромов и депортации, следствию не хотелось. Поэтому дело решили замять. Приятелей посчитали «чокнутыми», а за незаконное хранение оружия Тарасюку дали три года. Шмуклер отделался исключением из партии.
