Едва конный строй появился ввиду лагеря, он сразу же из походного развернулся в лаву, охватив палаточный городок полукольцом. Коммунары, позавтракав, собирались расходиться по работам. Они растерянно смотрели на приближающихся всадников. Раздались крики, женские визги, детский плач…
– Казаки! Казаки!.. Ну вот и дождались, надо было ещё на той недели в горы уходить… Эх Грибунина-то снять не успели, а то бы нам может и не было ничего… – слышались возбуждённые реплики.
Впереди на рыжем жеребце атаман Фокин, одетый по полной форме, рядом с ним молодой сотник с напряжённым лицом. Казаки окружили лагерь, но шашек не обнажали, винтовок из за спин не доставали. Навстречу атаману вышел Грибунин, за ним сбились, словно стадо баранов, коммунары, мужчины, женщины, дети, испуганно озираются, о сопротивлении никто и не помышляет.
– Ну, что господин председатель, я ведь вас предупреждал, добром просил, – к лицу атамана прилила кровь. Он снял фуражку с красным околышем, достал платок вытер вспотевшие лоб, шею и обильно посеребренные волосы. – Раз вы не прислушались к моим уговорам раньше, то сейчас я уже выступаю от имени Временного Сибирского правительства, и вынужден в отношении вас применить силу. Объявляю, что ваша артель-коммуна упраздняется, ввиду того, что согласно постановлению 4-го войскового круга все бывшие кабинетские земли передаются в собственность Сибирского казачьего войска. Об этом имеется приказ войскового атамана, – конь под атаманом явно волнуется, прядает ушами, в какой-то степени и ему передаётся волнение хозяина. – На основании вышеизложенного, приказываю, наличное оружие сдать и всем разойтись, куда вам будет угодно. Сельхозинвентарь, вещевое имущество, лошадей и скот разрешаю поделить и забрать с собой. Ну, а походные кухни и хлебопекарню мы у вас реквизируем. Мой вам совет, всё продайте и на вырученные деньги уезжайте откуда приехали. Если же намереваетесь остаться, то только небольшими группами, не более десяти семей в одной деревне, будем проверять и выселять. Но сначала немедленно сдать всё имеющееся у вас оружие.
– Господин атаман, мы люди мирные, – Грибунин стоял перед восседающим на лошади Фокиным и, задрав голову, старался смотреть ему в глаза. – Мы приехали пахать землю, работать, и никому здесь не причинили никакого вреда, никого не стеснили, – голос Василия срывается, но он до конца пытается изображать наделенного властью и доверием людей лицо.
– Господин председатель, мирные люди не начинают с того, что захватывают им не принадлежащее. Неужто, вы думаете, что мы бы сами тут эту землю не смогли бы распахать и засеять? Она была императорская, потому мы ее и не смели трогать. Мы чтим закон, а вот вы нет, – укоризненно покачал головой атаман.
– Царя уже второй год как нет, – дробным голосом возразил Грибунин.
– Ну, так считайте, что и власти, приславший вас сюда, тоже нет!..
Тихон Никитич по пути мучительно думал, что и как сказать коммунарам, чтобы они обязательно, добровольно выдали оружие, толком так ничего и не надумал. Получилось, как получилось, но впечатление его слова произвели. Коммунары стояли как оглушённые. Они не могли не понимать, что это конец всему тому, чем они жили последние полгода, ради чего приехали сюда за тысячи вёрст, во что вложили столько сил…
– Мы не хотим применять насильственным мер, не хотим кровопролития, – вновь заговорил атаман. – Вы русские люди, и мы русские люди. Потому давайте разойдёмся по хорошему. Сдайте оружие и вы свободны. А то, что скоро во всей России восстановится законная власть и порядок, можете не сомневаться.
Хоть и предчувствовали коммунары нечто подобное, но оказались не готовы к тому, что это произойдёт вот так, вдруг. Вроде всего полчаса назад завтракали, собирались на прополку, и вот те на, крутой поворот судьбы.
– Хорошо, мы сдадим оружие, но дайте нам дождаться созревания урожая, собрать его, – пытался «торговаться» Грибунин. В толпе коммунаров нарастал ропот:
– Это что ж за порядки такие… горб тут гнули, а теперь всё брось и иди куда хошь!?
– Поймите, господа, это требование новой власти, Сибирского Временного правительства, мы всего лишь исполнители, все жалобы в Омск, – уклончиво ответил атаман и слез с коня. – Показывайте, где хранится ваше оружие. – Вслед за атаманом спешиваются ещё несколько казаков.
