— До чего ж хорошо тут! — мечтательно промолвил Виктор. — Гришка, ты только посмотри!
Григорий насмешливо взглянул на него.
— Птицам подсвистываешь? А того не знаешь, что в Царицынской даче казаки отряд сколотили.
— Какой отряд?
— Против большевиков.
— А ты откуда знаешь? — недоверчиво спросил Виктор.
— Ходят слухи… И твое место там.
Виктор насупился:
— Это ж почему?
— Да так… Просто советую, — буркнул Григорий.
Муха села ему на нос, поползла по щеке, но он, не обращая на нее внимания, занимался своим делом. Виктору не хотелось продолжать разговор, и он сказал резко:
— Вот что, друг. В твоих советах я не нуждаюсь!
Он швырнул цигарку и ударил веслами по воде, медленно поплыл между кустами и деревьями. Григорий держал в руках сачок и хмуро смотрел на зеленоватую воду, просвеченную палящими лучами солнца. По обеим сторонам лодки мелкие рыбешки, как мотыльки, разлетались в разные стороны.
С дамбы, где толпилась станичная молодежь, долетел звонкий девичий крик:
— Гришка! Плыви сюда!
Гулкое, перекатистое эхо, подхватив последний звук, волнами понесло по лесу: аа!.. аа!.. аа!..
— Кто это? — спросил Виктор.
— Оксана Бородулина, — буркнул Григорий. — Гони к ней лодку.
— Очень нужна! — бросил Виктор. — Мешать только будет.
— Ты не знаешь Оксаны…
— Той, что с Матяшом любовь крутит? — усмехнулся Виктор.
— Брешут! — махнул рукой Григории. — Люди наговорят.
Виктор нажал на весла. Лодка вырвалась на простор и, легко скользя по широкой, залитой водой пойме, устремилась к дамбе. Когда она вынырнула из-за камыша и причалила к берегу, Оксана проворно прыгнула на нос и, смеясь, пригрозила:
— Вот переверну вашу скорлупу, и полетите вы вверх тормашками!
— А мы и в воде не тонем, и в огне не горим! — в тон ей ответил Виктор.
Кто-то из девчат крикнул:
— Куда ты, Оксана?
— На кудыкину гору! — озорно отозвалась та и махнула рукой парням: — Давайте к дубу. Там наши рыбалят.
Виктор направил лодку в ту сторону, куда указала Оксана.
«А она красивая», — подумал он.
Вскоре лодка подплыла к дубу, под которым казаки ловили рыбу баграми.
— Вот хорошо, что вы подоспели, — сказал Бородуля. — Тут пропасть рыбы! Гляньте, сколько мы шаранов[41] набрали.
Григорий выпрыгнул из лодки на сушу, заглянул в яму.
Виктор снял с себя сапоги, подсучил штанины, побрел по воде. Оксана, не выходя из лодки, наблюдала за рыболовами… Потом глаза ее, как бы невзначай, остановились на Андрее, и взоры их встретились. Она улыбнулась, показала ему кончик языка и, взяв ковшик, начала выплескивать воду из лодки.
По дамбе скакал всадник. Это был Корягин. Подъехав к дубу, он осадил коня, выпростал ногу из стремени, спешился и накинул повод на луку.
— Как ловля? — спросил он.
— Удачная, — держа в руках шарана, ответил Виктор. — Видали, какой!
— Хорош! — улыбнулся Корягин. — И много таких?
— Порядком, — бросив шарана в яму, сказал Виктор и снова побрел в лужу.
Председатель покосился в сторону Бородули и Матяша, сел на коня и поскакал в лес.
«А Виктор, видимо, не зря в ЧОН не пишется, — подумал он. — Окрутили его куркули!»
— Носит тут… — провожая его глазами, проворчал Бородуля.
— Ничего, — стиснув зубы, процедил Андрей. — Пановать долго не будет.
* * *
Пригибаясь под ветками размашистых дубов, Корягин скакал по лесу, потом вдруг остановился, посмотрел из-под руки (его ослепляло солнце) и помчался к группе станичников-бедняков, тоже ловивших рыбу. Земля между лужами была топкой. Из-под ног коня летели ошметки грязи. Корягин уже не замечал ветвей, хлеставших его, и насупленно поглядывал на богатеев, встречавшихся на пути. Сердце его свирепело, в голове ворошилось:
«Взять бы да завязать всю эту свору в тугой узел! Но почему-то нельзя. А какой толк от этих гадов? Мешают на каждом шагу!..» Богатеи также со злобой поглядывали на него, платили ему той же монетой. Корягин догадывался, о чем они шептались, повторял мысленно: «Давить, давить надо все это отребье!.. Никому не давать спуску». Резко повернув за калиновый куст, он остановил коня, снял фуражку и крикнул:
— Здравствуйте, товарищи!
Бедняки разогнули голые загорелые спины, поздоровались с председателем. Корягин спешился, привязал коня к дереву. К нему подбежал курчавый, шустрый парнишка, потрепал скакуна по крутой шее и произнес восхищенно:
