— Если у вас нет возможности укрыть хлеб от большевиков, то его нужно уничтожать, — заметил Набабов.
— Совершенно верно, — согласился с ним Полли. — Жгите излишки хлеба, высыпайте в Кубань, но не сдавайте противнику…
— Секретарь ревкома Козелков полковым писарем был на действительной, — продолжал Бородуля. — Через него мы можем узнавать о решениях ревкома.
— Сколько же большевиков в станице? — поинтересовался Полли.
— Много! — ответил Бородуля. — Степан Гуня, Василии Норкин, Иван Градов, Логгин Ропот… Да всех не перечесть.
— Вы должны иметь список всех этих лиц, — сказал Набабов. — Это нам потребуется…
Бородуля доложил еще о чоновском отряде, о коммуне…
Потом, вставая, взял слово Андрей. В горящих глазах сотника сквозило недовольство. Опустив руку на стол, он помедлил минуту, потом заговорил:
— Все это хорошо… Но большевиков трудно обмануть… Подозрение может упасть на вас, матушка. Как быть тогда?
— Не упадет, — сказала игуменья. — А если и упадет, то у них будет основания обвинить меня в связи с вами. Я буду играть роль вашей противницы, господа… Уверяю, они голову сломают, но уличить меня не смогут…
— Да, здесь должна быть пущена в ход вся женская хитрость, — поддержал ее Набабов. — Как это… «Под твою милость прибегаем, богородице, дево, молений наших не презри в скорбях, но от бед избави нас, единая чистая и благословенная».
— О, вы в дьяконы годитесь, Кирилл Семенович! — воскликнула игуменья улыбаясь.
— Кстати, у нас в монастыре нет дьякона, — добавил отец Фотий, разводя руками.
— Да, да — подхватила игуменья.
— Нет, на такие дела я не гожусь, матушка, — помотал головой Набабов.
Полли побарабанил пальцами по столу, как бы призывая собеседников вернуться к прерванному разговору, протянул:
— Да… большевики не сидят сложа руки. Нельзя медлить, господа, с созданием повстанческого отряда…
Тут же были названы монахини, которые пойдут вербовать казаков в отряд…
Трижды ударил колокол. Игуменья пригласила собравшихся к трапезе, но казаки отказались от угощения. Они торопились домой.
Набабов снял с себя черкеску и кубанку, повесил на вешалку. Игуменья проводила его и Полли теми же скрытыми ходами в трапезную. Они закрылись в столовой для гостей.
Вошла Соня, смиренно поклонилась. Набабов впился в нее взглядом. Игуменья заметила это.
— Белица[37], принеси обед нам, — распорядилась она, обращаясь к послушнице. — И бутылку коньяка…
Соня снова отвесила поясной поклон.
— Слушаюсь, матушка.
Набабов, проводив ее выцветшими серыми глазами, спросил у игуменьи, из какой семьи эта девушка. Игуменья рассказала о своей келейнице. Набабов удивленно вскинул брови.
— Бежала от родителей? Это чертовски романтично!
— Весьма набожна и послушна… — сказала игуменья. — Целомудренного, кроткого нрава… Очень увлекается священными книгами: ночи просиживает за ними…
— Сколько же ей лет?
— Кажется, девятнадцатый.
— Чудесная пора!.. — восхищенно воскликнул полковник. — Не девушка — цветок! Просто не верится, что она из бедной семьи. Ведь красота и благородные черты присущи только имущим классам. Не так ли, господин Полли?
Американец пожал острыми плечами.
— Иногда и полевые цветы изумляют своей красотой.
— О, нет! — с жаром возразил Набабов. — Не говорите… Красота — это первый признак благородства. А эта девушка какой-то редкостный экземпляр.
На лице игуменьи просияла улыбка…
Из открытого окна были хорошо видны прикубанский лес и поляны. Вдали, на возвышенности, лежала бывшая помещичья усадьба, окутанная сизой дымкой. Игуменья подошла к окну.
— Вот коммуна, — указала она в сторону усадьбы и, печально вздохнув, оперлась на подоконник.
— Совсем близко, — сказал Полли. — Здесь, по-моему, и семи верст не будет.
— Всего шесть верст… — проговорила игуменья надломленным голосом. — Там прошли мое детство, юность…
— Позвольте! — воскликнул Набабов. — Уж не ваш ли отец помещик Меснянкин?
— Да, это мой батюшка, — подтвердила игуменья. — А вы его знаете?
— Как же, — улыбнулся Набабов. — Кто не знает вашего отца! Он арендовал войсковую землю за Надежной. В Мокрой балке и на Рассыпном кургане мы сдавали ему до тысячи десятин выпасной земли. Там паслись его тонкорунные овцы.
