– Первое орудие готово, второе готово, третье готово! – слышался доклад командиров пушечных расчетов.
Клин пошел вперед, а Ипат отсчитывал негромко вслух:
– Пять сотен шагов, четыре с половиной, четыре сотни… Огонь!
Слившись в единый грохот, ударили разом все семь пушек. Вылетевший из них рой крупной картечи разорвал и разметал первые ряды немцев. Все следующие за ними шли по телам своих убитых товарищей. Стрелковые сотни ударили из самострелов, а с двух сотен шагов по наступающим посыпались и стрелы. Пушки были перезаряжены и ударили вторым залпом. Еще пять рядов наступающих рухнуло на землю. Строй немцев заколебался, но потом он опять выровнялся и пошел вперед. До этих страшных русских огнедышащих машин оставалось не более сотни шагов. Вот он начал ускорение, и немцы с грозным ревом перешли на бег.
Бам! Ударило первое орудие тучей мелкой картечи. Бам! Грохнуло второе, а за ним третье, четвертое. Из каждого ствола неслась сотня мелких металлических кругляшей и обрезков, которые разносили щиты и потом разрывали их хозяев. Половина воинов из наступающего клина уже лежала на земле, а многие стоящие на ногах уже имели ранения. Дорога к русским орудиям была залита кровью и устлана телами. Оставшиеся в живых развернулись и в ужасе ринулись обратно к воротам.
– За Эрика! За короля! Вперед! – закричал ярл Бирген и, откинув в сторону свой щит, с обнаженным мечом бросился вдогонку. Сотни шведов, литвинов, русских и эстов хлынули в воротный проем, вырубая врага. Над центральным замком стоял звон и слышались громкие крики. С этой самой минуты можно было считать, что город-крепость Дерпт пал. Атакующие добивали остатки его защитников.
Двадцать восьмого февраля, через седмицу после штурма, от бывшего Дерпта, а ныне вновь русского града Юрьева во все стороны начали отходить воинские рати.
На северо-восток шли новгородцы и сводные крепостные дружины из Нарвы и Орешка. На юг пошли те шесть сотен литвин, что остались от целой тысячи. На юго-восток в сторону Пскова и дальше к русским Владимирским княжествам уходили дружины Ярослава и Торопецкого князя Давыда. Все они катили за собой большие обозы.
– Андрей Иванович, я с тобой тут сына Александра оставляю и при нем пять своих дружинных сотен под командой воеводы Олега. Хватит тебе войск, чтобы удержать этот рубеж от немца? Имей в виду: меченосцы еще обладают большой силой. Мы их столицу за озером Выртсъярв так ведь и не взяли. А ведь еще и рижский епископ со своим войском остался. Не дадут они тебе тут покоя, Иванович, ох не дадут!
– Ничего, князь, как-нибудь уж тут справимся, – улыбнулся Андрей. – Укрепим, залатаем все порушенные стены. Разобьем два ближайших замка с их небольшими гарнизонами, а потом уж будем к Оденпе и к Феллину приглядываться. Пройдет совсем немного времени – и всю округу под себя здесь возьмем. Старшины угандийцев к вам на поклон уже приезжали, после смерти их предводителя Иннара Кривобокого, я надеюсь, они дружественного нам князя себе изберут. Так что будет у нас здесь еще одно союзное местное племя. А как разобьем столицу меченосцев, то и с латгалами поладим, а значит, и третий народ заодно с нами будет. Людей бы нам, конечно, сюда побольше, ну да и тех двух тысяч, что имеем, для того, чтобы удержаться, на первое время нам хватит. У нас тут еще около семи сотен раненых осталось из тех, что зимнюю дорогу не осилят, попробую я и с ними после излечения сговориться. Глядишь, кто-нибудь и захочет к нашей дружине примкнуть.
– Ну, добро, – кивнул Ярослав. – Крепи западные рубежи, Андрей Иванович. Пройдет немного времени – и я опять к тебе с подмогой приду. Дай вот только с делами на Руси управиться. У нас ведь тут еще ничего покамест не закончено, но зато вот какое начало положено!
В разные стороны от города-крепости уходили большие воинские отряды, а на его стенах уже кипела работа. Заделывались проломы, чинились ворота, расставлялись камнеметы и пушки. По окрестностям скакали дозорные отряды.
Западный щит Руси крепил оборону!
