– Развратники! Мерзавцы! – Вопли становились все громче.
Где-то залаяла собака.
– Я хочу уйти отсюда, – сказала Блисс. – Зря мы сюда приехали.
– Теперь уже невозможно, – проговорил Себастьян ледяным голосом. – Я никогда не отступаю, никогда не прячусь.
– Вот он! Это Себастьян Плато?
Блисс охватил ужас, когда она поняла, что теперь внимание всей толпы полностью переключилось на них с Себастьяном.
– Тупые ублюдки, – процедил он сквозь зубы. – Пойдем.
– Спасем наших детей! – вопила парочка в драных свитерах. – Не трогай наших детей!
Себастьян обнял Блисс за плечи и повел ко входу в дом.
– Отдай наших детей, убийца!
Блисс в испуге захлопала глазами – расстояние между ними и разъяренной толпой неумолимо сокращалось. Ей оставалось лишь подчиниться – позволить Себастьяну вести себя прямо на бушующую толпу.
– Спасем наших…
– Блисс! – От группы людей отделилась знакомая фигура. – Блисс! Господи, почему ты рядом с ним? Почему здесь?
Оказавшись лицом к лицу с Пру О’Лири, а это была именно она, Блисс сначала растерялась, потом разозлилась.
– Пусти меня, – прошептала она Себастьяну. – Убери руку.
Если он и услышал, то не подал виду. Его рука по-прежнему обнимала ее плечи. Другой рукой он раздвигал толпу и прокладывал себе дорогу. Наконец они оказались перед полированной дубовой дверью. Дверь распахнулась, прежде чем Себастьян успел позвонить.
– Добро пожаловать, сэр, – проговорил швейцар, который, должно быть, видел в глазок, как они подходили. – Прошу прощения за причиненные неудобства.
Дверь еще не закрылась. Блисс оглянулась. И увидела искаженное яростью лицо Пру.
Швейцар предложил им пройти туда, откуда доносились голоса, смех и музыка.
– Мистер Уилмен сейчас в оранжерее. На террасе танцуют. Буфет у нас в столовой, а бар…
– Мы все найдем, благодарю, – перебил швейцара Себастьян; ноздри его раздувались, он шел так быстро, что Блисс едва поспевала за ним.
– Себастьян…
– Проклятые идиоты. Сами не знают, что орут.
Блисс убрала с плеча его руку и выпалила, глядя прямо ему в лицо:
– Может, и не знают. Но думают, что знают все.
– Привет, – раздался прокуренный женский голос. – Я Ферн Уилмен. А вы, должно быть…
– Себастьян Плато. А это Блисс Уинтерс.
К ним подошла вертлявая загорелая дама. Из-под уложенных с тщательной небрежностью волос выглядывали тяжелые бриллиантовые серьги. Широкие брюки с мягкими складками тускло поблескивали, словно были сшиты из рыбьей чешуи. Бриллианты сверкали у нее и на шее, и на пальцах, и на запястьях. Она с любопытством взглянула на Блисс:
– Дочь Морриса и Киттен? Как интересно.
Затем внимание дамы всецело сосредоточилось на Себастьяне.
– Значит, вы тот самый Плато, – проговорила она, отступая на шаг и оглядывая его с ног до головы. – Да-да. Вы именно такой, каким вас описывают. Чудо, мой дорогой. Жаль, что мы не встретились раньше, в Чикаго. Ларри рассказывал, вы там закатили умопомрачительную вечеринку, мой дорогой. – Ферн улыбнулась, продемонстрировав крупные крепкие зубы, причем между двумя передними зияла щель.
– Добрый вечер, миссис Уилмен, – произнес Себастьян и протянул ей руку. – Благодарим вас за приглашение.
– Пф-ф… – Хозяйка отстранила протянутую руку и чмокнула Себастьяна в губы. – У нас все просто, дорогой, без лишних формальностей. Пойдемте, я познакомлю вас с некоторыми гостями. Как мило, что вы привезли с собой Блисс.
Она прошла вдоль стены, обшитой темными деревянными панелями. Металлические, совершенно бесполые фигуры стояли словно часовые у подножия широкой лестницы. Пол же был выложен зелеными мраморными плитами.
Блисс сейчас ни о чем не могла думать. Она до сих пор видела перед собой лицо Пру, стоявшей на улице, перед закрытой дверью. Пру была готова обвинить ее, Блисс, в предательстве. Потому что решила, что подруга продалась врагу.
А завтра так будут считать еще очень и очень многие.
Моррис и Киттен Уинтерс, наверное, уже все знают.
– Наверху есть несколько уютных комнат. Там можно отдохнуть, – сказала Ферн. – Почему бы вам, Блисс, не зайти туда? Потом вы нас отыщете.
– …
– Блисс не хочет, – ответил за нее Себастьян. – Верно, дорогая?
