– Ты это так называешь? Насколько я помню, перед тем как сбежать, ты почувствовала, что между нами возникла некая связь.
Глаза Блисс вспыхнули. Лицо – тоже.
– Я ведь объяснила, почему решила все прекратить.
– Довольно ясно, – сказал Себастьян. И тут же подумал: ничего не ясно, но к этому вопросу лучше вернуться позже, после того как она объяснит остальное. – И я уже говорил, что вернулся сюда, потому что не мог позволить тебе уйти без объяснений. Ты знаешь, почему я оказался в саду. Теперь твоя очередь, Чилли. Рассказывай.
– Никто меня так уже не называет.
Он не сумел растопить лед в ее сердце. Может, старое прозвище поставит все на свои места?
– Расскажи, почему ты вдруг набросилась на меня, размахивая щеткой для волос?
– Одно из двух: или кто-то пытался меня смертельно напугать сегодня вечером, либо здесь, в комнате, когда я вернулась домой, бродило привидение.
С предельной осторожностью Себастьян отвел в сторону руку с полотенцем.
– Полагаю, насчет привидения ты пошутила? – спросил он. – Значит, когда ты вернулась, в доме находился посторонний? Правильно я тебя понял?
Блисс внимательно посмотрела на него. Приподнявшись, взяла его за руку.
– Твои пальцы! – воскликнула она. – Господи! Что же это такое?! Я и пальцы тебе разбила?
Себастьян вздохнул и попытался улыбнуться:
– Не обращай внимания. Уже не болит.
– Вот и хорошо.
– Пожалуй, следует здесь хорошенько все осмотреть, – заметил Себастьян.
Блисс покачала головой:
– Нет необходимости.
– Возможно, ты и права. Но я должен убедиться…
– Здесь больше никого нет.
Себастьян пристально посмотрел ей в лицо. Потом спросил:
– Почему ты так в этом уверена?
– Просто знаю, и все. Я привыкла жить одна. Если бы здесь сейчас находился посторонний, я бы почувствовала.
– И что, раньше, ну, сегодня вечером ты этого постороннего почувствовала?
– Да. Только давай не будем больше об этом говорить.
– Давай не будем, если ты не хочешь.
Блисс уронила руки на колени.
– Да, не хочу.
– Любопытная комната. – Себастьян осмотрелся.
– Здесь умерла моя тетушка.
Он выпустил из рук полотенце, и оно шлепнулось на пол. Блисс подняла его, заново сложила и опять поднесла к носу Себастьяна.
– Тетушка умерла несколько лет назад. Она была сестрой моего отца, только намного старше его. Довольно своеобразная, немного странная дама, но мы с ней любили друг друга.
Себастьян покосился на скромную кровать с латунными ножками, под белым покрывалом.
– Надеюсь, не на той кровати? – проворчал он.
Блисс нахмурилась.
– Нет-нет, тетушка Бланш умерла не на этой. Эту я потом купила. А ее кровать обычно стояла вот здесь. – Блисс указала рукой на то место, где расположился в кресле Себастьян.
Он с трудом подавил желание вскочить на ноги.
– Раньше в доме было три спальни, тетушкина – средняя. Ты веришь в привидения?
Себастьян едва заметно улыбнулся. Что за женщина?! Столько лет прошло – и совсем не изменилась: то и дело перескакивает с одной темы на другую.
– Нет, любовь моя, я не верю в привидения.
– Обычно, если тетушке Бланш что-то требовалось, она звонила в колокольчик.
– Да? – Себастьян рассматривал Блисс. При свете лампы ее волосы казались еще более рыжими, чем обычно. Глаза же – ярко-синие, а взгляд отсутствующий.
Она улыбнулась – и снова превратилась в ту семнадцатилетнюю девчонку, в которую он когда-то влюбился.
– Тетушке было уже за восемьдесят, когда она умерла, – сказала Блисс. – Все-таки странная она была… Ей нравилось лежать здесь, наверху, и заставлять всех бегать туда-сюда, ухаживать за ней, выполнять все ее капризы и причуды. Только я одна любила навещать ее. Здесь мне было лучше, чем дома.
Их взгляды встретились. Блисс отвела глаза.
– Когда-то, много лет назад, ты заставила меня… – Он наклонился и протянул ей руку. – Благодаря тебе я захотел стать лучше.
– Знаю.
У них никогда не возникало необходимости договаривать все до конца. Много раз бывало так, что они понимали друг друга и вовсе без слов.
– Ну же, – сказал он, шевельнув пальцами, – дай мне свою руку.
Блисс посмотрела на него:
– Ты так когда-то сказал, в кафетерии.
– В самый первый день. Да, я помню. И ты в конце концов дала мне свою руку.
