– Тебе не следовало возвращаться, – пробормотала Блисс, внимательно осматривая комнату. – Не так уж я испугалась. Все прекрасно. Ничего особенного не случилось.
– Да уж… Так прекрасно, что набрасываешься на людей и разбиваешь им в кровь носы.
Блисс пристально посмотрела на Себастьяна. Ее нижняя челюсть отвисла. Зрелище было настолько уморительное, что он невольно рассмеялся.
– Себастьян! Прости. Прости, ради Бога. Дорогой, у тебя кровь.
– А я тебе о чем говорил.
– Пойдем-ка со мной.
Она потащила его за собой вверх по ступенькам, и они оказались на втором этаже, в просторной вытянутой в длину комнате, являвшейся одновременно кабинетом, гостиной и спальней. Блисс поспешно провела Себастьяна в ванную комнату, также обшитую деревянными панелями, как и все прочие помещения в доме.
– Садись сюда, за столик. Нет, лучше на край ванны. Нет, давай за столик. Так безопаснее.
– Безопаснее?
– У тебя, должно быть, голова кружится. Не хочу, чтобы ты свалился в ванну.
– Голова у меня в норме, – ответил он, но все же уселся за столик. – Чем это ты меня так отделала?
Блисс подняла руку с зажатой в ней щеткой для волос.
Он прищурился и покачал головой:
– Нет. Ты молотила меня гораздо более увесистой штукой, чем эта.
– Просто я ничего лучшего не нашла, – пробормотала она, потупившись.
Себастьян усмехнулся:
– Слава Богу, что у тебя не оказалась под рукой кочерга. Или нож.
Она выдвинула из шкафа ящичек и достала полотенце. Смочила его холодной водой.
– Мне показалось, что в сад кто-то забрался. Вот я и пошла посмотреть.
– А как ты оказалась на улице? Ведь кухонная дверь заперта.
Она легонько прикоснулась к его разбитому носу. Себастьян вздрогнул и со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы.
– Спустилась отсюда.
– Прямо отсюда? Схватила расческу и выскочила на улицу, в темноту? А почему не проверила двери или не позвонила в полицию?
– Так получилось. – Ее рука повисла в воздухе. Она быстро вышла из ванной и осмотрела комнату. Вернувшись, сообщила: – Лампа опять включена. – И с силой приложила полотенце к его носу.
Себастьян взвыл от боли.
– Бедный… – Ее прикосновения снова стали ласковыми и осторожными.
– Ты только что сказала, что лампа опять включена?
– Не обращай внимания. Не важно.
– Э, нет. Даже очень важно. Пожалуй, сегодняшний вечер мне не забыть.
Блисс взяла его за руку и поднесла ее к полотенцу.
– Держи здесь, – сказала она. – Кровь сейчас остановится. А чтобы спала опухоль, холод – самое лучшее. Теперь я попытаюсь объяснить тебе, почему вела себя как сумасшедшая.
– Был бы весьма признателен.
– Правда, в итоге ты решишь, что я действительно сошла с ума.
Он криво улыбнулся:
– Неудивительно.
Она пристально посмотрела на него.
Эти глаза забыть невозможно, невольно подумал Себастьян. Такие же чистые, как пятнадцать лет назад. Она так и не научилась кокетничать.
– Ты же не надела очки. Неудивительно, что принимаешь мирных граждан за злодеев-убийц, набрасываешься на них и лупишь что есть силы.
– Давай перейдем в комнату. Сможешь? – На ее лице не появилось ни намека на улыбку.
Он поднялся на ноги. Взяв его за руку, Блисс подвела Себастьяна к креслу, стоявшему в центре комнаты, напротив французских окон. Он уселся без возражений. Подумал: а не усадить ли Блисс к себе на колени? Однако отказался от этой затеи.
Блисс уселась на пол, рядом с креслом.
Себастьян, придерживая у носа мокрое полотенце, запрокинул голову и прикрыл глаза. Блисс молчала. Он спросил:
– Ты как, готова?
– Не знаю, с чего начать.
– Неплохо бы с того самого момента, когда ты вдруг сорвалась и убежала от меня без всякого объяснения.
– Я собиралась позвонить и извиниться.
– Прекрасно. Теперь тебе нет необходимости прибегать к посредничеству телефонного аппарата. Можешь сказать все сейчас.
Блисс нахмурилась:
– Мне не за что просить прощения. Как мне поступать – мое личное дело.
– Ладно, пусть так, – отозвался Себастьян. – Просто ты сама сказала, что хотела извиниться. Впрочем, это не имеет значения. Во всяком случае, мне никакие извинения не нужны.
– Я… я испугалась, – снова заговорила Блисс. – Вдруг поняла, что ты предлагаешь невозможное. Мне очень стыдно, что я так вела себя. Слишком расслабилась.
