В девять часов утра отдали последний трал. Я, к сожалению, не присутствовал при его разборке и страшно завидовал Володе, когда он, возбужденно размахивая руками, поведал мне, как его только что ударил током электрический скат, разрядив в него свои батареи. Видимо, перед этим скат в значительной степени израсходовал свое электричество, потому что удар оказался не очень сильным. Во всяком случае, он был все же довольно чувствительным, так что Володя не удержал ската в руках и выронил его на палубу.
Между десятью и одиннадцатью утра «Успенский» пошел на сближение с «Жуковским». В это же время из Дакара прилетел надоевший нам гидросамолет. Под крыльями у него были подвешены бомбы. Честно говоря, сейчас на него никто не обратил внимания. Самолет, сделав несколько кругов, улетел.
Когда до «Жуковского» оставалось меньше ста метров, «Успенский» застопорил ход. С «Жуковского» спустили бот, и через несколько минут земляки попали к нам в объятия. Поцелуи, крепкие рукопожатия, возгласы приветствия — все было так же, как и два месяца назад, и в то же время не так. Теперь гости восхищались хозяевами, а хозяева чувствовали себя бывалыми моряками. Наше совместное стояние продолжалось до вечера. Когда солнце село, «Жуковский» и «Успенский» разошлись в разные стороны. Наступила еще одна ночь — последняя ночь, проведенная нами у Дакара.
1 октября. Навигационная карта района Дакара, которая вот уже больше двух месяцев лежит на столе в штурманской рубке, имеет потрепанный вид. Каждый галс судна (а таких галсов «Успенский» в этом районе совершил несколько сотен) наносится карандашом на карту, а затем стирается резинкой. За два месяца карта протерлась до дыр. Сегодня она служит в последний раз. Еще вчера на ней появилась жирная черная линия. Она прочерчена по 334 градусу. Этим курсом сегодня «Успенский» двинется в обратный путь.
Последние часы всматриваемся в пейзаж, к которому так привыкли за два месяца.
При расставании с чем-то хорошим всегда чувствуется легкая грусть. Но район Дакара для нас был не просто местом приятного времяпрепровождения. Здесь мы работали и наблюдали природу тропиков; мы были не созерцателями, а исследователями, и поэтому сроднились со всем тем, что окружало нас.
И вот наступил момент, о котором так долго мечтали и который сейчас почему-то хотелось отсрочить. В 15 часов 45 минут по Гринвичу заработал винт «Успенского». Корабль лег на курс 334 градуса и дал полный ход. Еще утром в трюм был упрятан трал, смазаны и смотаны ваера, вымыта и надраена кормовая палуба. Грузовые стрелы были поставлены по-походиому.
Корабль приблизился к Зеленому Мысу. Когда мы проходили мимо него два месяца назад, была ночь и ничего нельзя было разглядеть. Сейчас совсем близко мы видели уже знакомые нам многоэтажные дома ослепительно белого цвета. За ними простирался район трех-пятиэтажных домов, утопавших в зелени. Затем потянулись особняки, парки, дачи.
Зашло солнце, и быстро наступила темнота. Только на западе еще долго светлела узкая полоска — там проходила четкая граница дня и ночи. Куполы Зеленого Мыса и белоснежные здания Дакара растаяли в темноте. Прощай, Зеленый Мыс, прощай, Дакар!
«Успенский» держал курс прямо на Полярную звезду, висевшую низко над горизонтом. Он резал носом воду, которая слабо светилась. В глубине можно было различить мутные пятна света — то были косяки рыбы. Вдали на зюйд-осте полыхало зарево: это огни Дакара посылали нам вслед свой привет до тех пор, пока корабль не отошел от Зеленого Мыса на несколько десятков миль.
2 октября. Опять за корму «Успенского» уходит кильватерная струя. Мы стоим у лееров и смотрим вдаль, где лазурный океан сливается с таким же лазурным небом. Часто и напряженно стучит машина. И как будто бы не было двух месяцев промысла, как будто бы вчера, неделю, месяц назад все было так, как сегодня. Хотя в памяти человека прошедшее оставляет глубокий след, он почти всегда живет настоящим.
Стремление наблюдать владеет нами сейчас, как и два с половиной месяца назад. Теперь большую часть времени мы проводим на баке, когда же затекают ноги, то перебираемся на верхний мостик. Эти «вертикальные миграции» происходят два-три раза в день.
