Центр Дакара мы ежедневно созерцали с борта «Успенского», и нам казалось, что мы хорошо представляем его себе. Но это было не совсем так. То, что мы увидели, превзошло наши ожидания. Широкие улицы и бульвары утопали в зелени; не чувствовалось ни тропической жары, ни суеты густонаселенного города; сверкали роскошными витринами магазины. В центре французов было гораздо больше, чем африканцев. Мужчины были одеты так же, как на окраинах, женщины, необычайно стройные и изящные, носили недорогие, но очень красивые ситцевые платья с широкими короткими юбками. Было много хорошо одетых детей.
Нас поразила умная, рациональная архитектура центра Дакара. Он застроен громадными белокаменными зданиями, легко поднимающимися в небо. Архитектура их простая и изящная, ничего лишнего, все приспособлено к тому, чтобы радовать человеческий глаз и делать удобной жизнь. Несмотря на свои 10–15 этажей, здания казались воздушными. Некоторые из них были построены в виде гигантских террас. Каждый этаж окаймляла просторная веранда. Она дает в любое время дня тень и защищает окна дома от солнца.
Пора было возвращаться на судно. Теперь наша дорога шла в обратном направлении. Недалеко от порта мы, разгоряченные жарой и быстрой ходьбой, остановились отдохнуть в тени большого дерева. Мимо проходил высокий старик африканец. Трудно сказать, сколько ему было лет (ведь в Африке люди рано старятся), но, на мой взгляд, ему можно было дать не меньше шестидесяти. Старик опирался на палку. У него было умное спокойное лицо и очень добрые глаза. Поравнявшись с нами, он усмехнулся доброй усмешкой и произнес какую-то длинную фразу по-французски. Возможно, он сочувствовал нашей усталости, возможно, говорил о том, что трудно без привычки переносить тропическую жару. Мы не поняли из его речи ни слова. Но я вдруг вспомнил добрых, мужественных людей из «Хижины дяди Тома». С самого детства эта книга пробуждает в нас симпатию к многострадальным, но не сломленным веками угнетения и рабства негритянским народам. Она учит нас ненавидеть человеческую несправедливость и бороться за то, чтобы все люди на земле стали братьями. Как я жалел в этот момент, что не могу говорить по-французски! Хотелось сказать старому африканцу много хороших слов.
Обессиленные, доплелись мы до судна. Но холодный душ, полчаса отдыха в каюте, и мы снова на палубе.
Невдалеке от «Успенского» стоит громадный итальянский транспорт. Немного дальше — либерийский танкер новейшей постройки. Откуда такая маленькая, слабо развитая страна, как Либерия, имеет большие современные корабли? Наше удивление возросло еще больше, когда мы увидели, что матросы на либерийском танкере— белые. Один из наших штурманов рассказал нам, что торговый флот Либерии насчитывает громадное число крупнотоннажных морских судов. Либерия по тоннажу своих кораблей занимает одно из первых мест в мире, но ей они фактически не принадлежат. Это корабли американской постройки с командами, составленными из белых, преимущественно американцев. Являются они собственностью североамериканских компаний, но на суда, плавающие под либерийским флагом, не распространяется законодательство Соединенных Штатов. В Либерии существуют очень низкие налоги на суда. Между прочим, такое же положение имеет место и в Панаме. Из-за этого тоннаж «панамского» флота тоже чрезвычайно велик. Кроме того, владельцы компаний, которым принадлежат суда, стараются извлечь выгоду из этого в борьбе с профсоюзами моряков.
На ярко освещенной кормовой палубе «Успенского» африканцев теперь было гораздо больше, чем днем. Рабочий день кончился, и они пришли в гости к нашим морякам. Их трогало сердечное отношение, которое проявляла к ним наша команда. Мы обратили внимание на то, что на соседних кораблях — английском, итальянском, французском — не было видно ни одного африканца. Там, вероятно, их встречали не так, как у нас. Среди пришедших в гости обращал на себя внимание молодой человек, аккуратно одетый и подтянутый. У него на рубашке было прикреплено несколько десятков красочных значков. Оказывается, он побывал на Московском Всемирном фестивале молодежи.
