Евгений Филенко ЛОВИСЬ РЫБКА БОЛЬШАЯ И МАЛЕНЬКАЯ
ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
Начальница археологического отряда с нечеловеческим именем Стихия и с нормальной фамилией Вяткина извлекла из полупорожнего мешка консерву «Завтрак туриста», и ее перекосило.
– Сдохнуть можно, - пробормотала она с содроганием. Консерва полетела обратно в мешок, а начальница воззвала не по-женски зычным голосом:
– Тимофеев!
Практикант-археолог Тимофеев с неудовольствием оторвался от процесса разгребания культурного слоя и приподнял голову.
– Витюля, - перешла на более нежные интонации Стихия. - Сходил бы за рыбкой на Шиш-озеро… А не то снова придется концентраты жрать.
– Хотелось бы еще разок пройтись по срезу, - рассудительно сказал Тимофеев.
– А, фигня все это, - отмахнулась начальница. - Ни черта здесь нет.
– Как нет?! - взвились откуда-то из-за кустарника. - А план поисков, утвержденный на ученом совете?… А документальные свидетельства?… Гляденовская культура… харинские могильники?
– Подите вы… - вяло отругнулась Стихия. - Витя, вперед!
Тимофеев со вздохом вылез из раскопа. В своей палатке он взял самодельное удилище, не опробованное еще в деле, а также ведро и четвертушку окаменевшего от времени хлеба для наживки. Он слабо представлял, на что могло бы польститься водное население Шиш-озера и существует ли таковое вообще. Настроение у Тимофеева было скверное: с непривычки болела спина, хотелось домой и до смерти надоели ненормальные взаимоотношения с руководством в лице мужеподобной Стихии, предпочитавшей использовать несчастного практиканта в качестве мальчика на побегушках. И разумеется, - что самое главное - Тимофеев жестоко тосковал по девушке Свете, волею судьбы и деканата заброшенной в вековые архивы Дядьевского монастыря, памятника древней культуры.
Тимофеев проломился сквозь кусты на обрывистый берег Шиш-озера, с трудом отколупал кусочек хлеба, насадил его на крючок и метнул в свинцовые воды. Конечно же незамедлительно рядом объявился местный дед Мамонт со своим удилишком, и его присутствие оптимизма горе-практиканту не прибавило. Вот уже несколько дней упомянутый дед терроризировал Тимофеева своими рассуждениями на самые разнообразные темы, перемежая их народной мудростью и зловредными пассажами по поводу научно-технического прогресса.
Некоторое время дед Мамонт, кряхтя и сморкаясь, торчал над душой у Тимофеева. Затем он размотал снасти и встал метрах в трех, неподвижно вперившись в мутное зеркало озера. Не прошло и минуты, как на его наживку польстился упитанный щуренок. Тимофеев мысленно взвыл: он знал, что теперь-то ему не избежать очередного прилива дедова красноречия.
– Учись, студент, пока я жив, - не запозднился дед Мамонт и вытащил на бережок еще одну щуку, зеленую и толстую, как полено.
Деду было крепко за восемьдесят, но он вполне соответствовал своему имени, полученному при дореволюционном религиозном обряде, как габаритами, так и мастью. Судя по всему, он мог прожить еще долго и многому научить Тимофеева.
– Это тебе не алгебра, - изрек дед, наживляя на кованый якорек сомлевшую лягушку.
– Мы алгебру не проходим, - неубедительно огрызнулся Тимофеев, которому больше крыть было нечем.
– Не проходят оне, - добродушно ворчал дед. - А как такую стервозу поймать, оне проходят?
Ничего похожего Тимофеев, разумеется, и подавно не проходил. Все его рыбацкие навыки сводились к промыслу гольянов в далеком детстве. Поэтому в его ведерке плавала зеленая ряска, а щучья компания у деда неуклонно возрастала.
– Что проку, что ты науке обучаешься? - провоцировал Тимофеева ехидный старец. - Нужен ты современной науке этакий… Пусти тебя на бережок без всяких средств, ты с голоду учахнешь! Что проку в тебе, коли ты рыбу добывать неспособен? Зев-то притвори - поддувает…
– Дед! - затосковав, сказал Тимофеев. - Не доводи меня!
– А то?
– Прибегну к услугам научно-технического прогресса, - витиевато пригрозил практикант.
– Это что за хреновина? - прикинулся дед.
– А то, что я тебя переловлю! - неожиданно для себя выпалил Тимофеев.
– Но? - удивился реликт. - Меня?
