Но вот рядом с той, эпохальной аппаратурой разместился небольшой передатчик мощностью всего лишь в 150 ватт. Пять киловатт и полтораста ватт — ровно в тридцать три раза меньше! А по соседству с эбонитовым сундуком-приемником стал его изящный новый родственник.
Мои товарищи по зимовке не интересовались радиотехникой. Первое время я пытался просвещать их, но потом перестал. Каждому — свое, или, как говорится, кесарю — кесарево, слесарю — слесарево. Поэтому, когда все было установлено и проверено, я предпочел остаться один и действовать в одиночестве.
Наступили минуты, которые я мысленно переживал уже много раз, минуты, которыми заканчивались многомесячные заботы, волнения, хлопоты, неприятные разговоры. Все осталось позади.
Каков будет результат? Усиленно билось сердце. Ведь еще никто до меня не слушал здесь короткие волны, еще никто не посылал их из Арктики.
Медленно поворачиваю ручки приемника, прохожу по диапазону, тщательно его прослушивая. Ура! Приемник работает отлично. Развеялись опасения, что эфир в Арктике особенный и короткие волны проходить не будут. Вот монотонной скороговоркой бубнят крупные станции. А вот легкая музыка из Голландии. Очень хорошо, но это не то, что мне надо. Нужно найти место, где, сгрудившись кучкой, сидят любители.
Есть ли еще такое, выражаясь модным ныне словечком, хобби, которое требовало бы столько терпения, усидчивости, времени, как радиолюбительство? Я сам заражен им уже несколько десятков лет и знаю многих подобных мне одержимых энтузиастов. Я знаю, как после рабочего дня, наспех пообедав, провожаемые неодобрительными взглядами жен и домочадцев, они, презрев все на свете, устремляются к своим самодельным передатчикам и приемникам. Они будут сидеть до глубокой ночи и слушать, звать и опять слушать с твердым убеждением, что такие же одержимые сидят во всех уголках земного шара. Место встречи их — мировой эфир. Особый спрос на отдаленные страны, на экзотику. Ведь подумать только, как это здорово, сидя дома, зацепить Огненную Землю, Тасманию или какой-нибудь коралловый островок Полинезии!
Первая полярная коротковолновая радиостанция, несомненно, должна была стать объектом яростной охоты для радиолюбителей. Позывные станции пришлось изобретать самому. Пользоваться официальным позывным Маточкина Шара не представлялось возможным, так как коротковолновая установка опытная и нигде не была зарегистрирована. Решил для позывного взять буквы «ПГО», что означало «Полярная Геофизическая Обсерватория».
И я упорно шарю в эфире, отстукиваю на ключе:
«CQ CQ CQ de PGO QBK?K» — «Всем, всем, всем. Я — ПГО. Кто меня слышит? Отвечайте!» И опять; «CQ CQ…»
Все действовало отлично. Работу других станций я слышал, следовательно, кто-то где-то должен же услышать меня. И вот наконец после очередного вызова я услышал свой позывной — меня кто-то звал. Слышимость была отчаянно слабой, но ошибки не могло быть: звали ПГО!
От радости я так разволновался, что принял только половину позывного. По этому огрызку можно было лишь понять, что это советский радиолюбитель. Но сколько я ни звал его теми двумя буквами, которые удалось принять, он больше не ответил. Экая досада!
Первый блин получился комом. Что же делать?
Тогда я послал в редакцию радиожурнала депешу, в которой изложил все обстоятельства и просил помочь выяснить, кто же был моим первым корреспондентом. Через неделю пришел ответ. Редакция установила, что моим собеседником был бакинский радиолюбитель. Новая Земля — Баку! Ну что ж, несмотря на осложнение, это было воодушевляющим началом.
По вечерам я «пропадал» в эфире, и вскоре появилась куча знакомых во всех странах Европы. Любителям интересно было работать с самой северной станцией, и спрос на ПГО возрастал.
Через полгода с острова Диксон пришла просьба послушать только что собранный ими самодельный передатчик мощностью всего лишь десять ватт. Нашего полку прибыло!
В назначенное время связь с Диксоном состоялась с отличным результатом. Я горячо поздравил коллег. Мы долго беседовали и восхищались своими молниеносными ответами. Теперь ни тут ни там не требовалось запускать огромные двигатели. Пуск станции занимал секунды. Были довольны мы, радисты, но в большей степени механики. Теперь мы обходились без них.
