На суше и на море, 1970 - страница 173
Время подходит. Высота уже мала. Смотри внимательно! В остроте зрения ты сейчас не уступаешь зверю. Нет, нет, это тебе показалось! Смотри!
Смотри!
Не рви губы, смотри!
Вон левее светлый угольничек. Проверь — не ошибаешься? Он? Тогда подверни, да плавнее, плавнее…
Сейчас уже нет тишины, ты заметил? Слышишь, как воздух струится по крыльям? Это они рвутся вперед. Ты качаешь штурвал, и они повинуются. Ты уложился в секунды. Считай — схватил случай за вихор. Держи крепче. Твои крылья делают широкий круг над кострами, высоко над кострами. У тебя избыток высоты. У тебя сейчас много лишнего. Зря орешь несуразное, ерзая по сиденью. Излишне разгоняешь скорость. Зачем сорвал танковый шлем с горячей головы? Он может тебе пригодиться…
Вспомни схему площадки. Поляна маленькая. Костры лежат на неровной плешинке. Гаси скорость. Включай фару. Видишь, как белый штык вспорол темноту? Пошвыряй им, покопайся, поищи среди мохнатых сосен свою плешинку. Вот она! Над тобой взметнулись вспугнутые красные мухи — запоздалые плевки немецких пулеметов. Ты обогнал их. Теперь выпускай щитки! Падай, падай прямо на костер, больше деваться некуда. Видишь, как полетели искры? А теперь тормози… Нет, не успеешь. Не успеешь! Сосны бегут на тебя. Выбирай самые толстые и ныряй между ними, пусть примут удар твои крылья… Ну, держись!..
Планер разметал головни костров и врезался в сосны. Вспыхнула обшивка из перкаля. Десятки черных людских силуэтов подбежали к планеру, начали рвать бортовую обшивку, топтать горящие обрывки. Казалось, будто куперовские индейцы совершают бешеный ритуальный танец. Огонь потушили. Из ободранного планера вытащили Роберта. На лбу висел лоскут кожи, лицо залито кровью с осколками приборного стекла…
Он очнулся от едкого запаха нашатыря, осторожно потрогал бинты на голове, внимательно посмотрел на окружающих. В накатанном из бревен блиндаже сидели двое- боец с фельдшерской сумкой на коленях и командир со «шпалой» на выгоревшей петлице. Неяркая лампа светила сбоку, и худое скуластое лицо капитана делилось на две равные черно-белые половины.
— Молодчина, сержант! Как себя чувствуешь? — почти шепотом спросил капитан.
— Кажется, нормально, — ответил Роберт. — Неплохо бы чайку, да покрепче.
— Чаю нет, а вот медом дюже богаты.
Не догадываясь, что это пароль, фельдшер удивленно смотрел на капитана — в батальоне не только меда, куска хлеба не сыщешь.
— Можешь идти! — сказал ему капитан и, проводив взглядом, повернулся к Роберту. — Груз цел, в порядке. Ты тоже в основном… Чаю просил — на!
Роберт сел, сжал ладонями теплую алюминиевую кружку, глотнул кисло-сладковатую жидкость.
— На ежевике с клюквой, — подсказал капитан. — Что будем делать с твоим хозяйством?
— Вывезти подальше, в скрытое место и выставить охрану.
— Тайников нет. Мы удерживаем кусок леса в полтора квадратных километра, да и то благодаря болотам с трех сторон. Придется все делать на виду у бойцов. Сколько надо времени?
— Не менее четырех часов.
— Значит, следующей ночью?
Роберт вынул папиросы, угостил капитана, который, понурившись, устало сжался на срезанном пеньке, по лесной привычке держа папиросу в ладони.
Выдохнув первую затяжку, Роберт передал капитану приказ Большой земли пробиваться к кордону на соединение с партизанами.
— А мне, — продолжал Роберт, — приказано вылетать только по сигналу оттуда. Метеосводки будут передавать через каждые три часа.
Лицо капитана просветлело, он выпрямился.
— За сообщение спасибо, сержант. Скорей бы вы только улетали, а то больше двух суток нам здесь не продержаться. Обстановка не позволит. Боезапас на исходе, людей кормить нечем, жуем, что лес дает. Да и твой пассажир плох, малярию схватил. Гиблые здесь места. Пожелтел он весь… А хины не сыщешь. Но больше он волнуется от сознания, что из-за него все мы вынуждены сидеть в болотах. Да что говорить…
— Где он?
— Познакомиться успеешь.
Роберт встал, несколько раз присел, потряс руками.
— Конструкция вроде действует, — сказал он, чуть улыбнувшись. — Давайте примемся за дело, товарищ капитан. Пойдемте…
Лес ожил. Темноту резали тонкие лучи фонариков. Стучали топоры. Быстро росла куча веток. Вокруг многолетней кривобокой ольхи спиливали деревья. Ольху очистили от ветвей, срезали верхушку, а в глубокую кольцеобразную зарубку на комле ввели петлю пенькового каната. Бойцы таскали на плечах газовые баллоны и укладывали их веером в центре вырубленной площадки. Сюда же осторожно принесли на руках огромный мягкий мешок из брезента. Роберт расшнуровал его, вытащил шланги, смотанные в кольцо.
