Ардерик оказался у рухнувшего барона одним из первых. Не помочь — для этого рядом уже хлопотали лекарь и Дарвел, разом постаревший лет на десять, — а оттащить от тела Элеонору.
— Он жив! — твердила она.
Лекарь только качал головой, нащупывая жилу на шее и прикладывая к губам зеркало.
— Он жив, жив! — настойчиво убеждала Элеонора. — Рассветные силы, не сегодня, не сейчас!
— Мне жаль. — Лекарь поморщился и бросил на неё извиняющийся взгляд. — Барон Тенрик мёртв.
Зал взорвался голосами, грохотом упавших скамей. До Ардерика не сразу дошло, отчего дрожит Элеонора и так бледен Ривелен. Лучшее, что мог сделать Тенрик Эслинг — сдохнуть. Но худшее, что он мог — сдохнуть бароном.
Его унесли. Стражники кое-как успокоили людей. Побледневший Ривелен вернулся за стол, кашлянул и снова развернул бумагу:
— Смерть Тенрика Эслинга большое несчастье для всех нас. Однако указ Его Величества должен быть зачитан. Маркграфский титул и все связанные с ним права и обязанности переходят к наследникам покойного. До их совершеннолетия править будет Элеонора Эс…
Обрадоваться Ардерик не успел. Канцлера перебили выкриками из толпы:
— Не будет баба править Севером!
— Не бывать!
— Ещё чего выдумали!
— А ландыш-то, ландыш в вине был! Сама и отравила!
— Отравила, убила!
И самое гадкое:
— Умер-то он бароном, с чего это титул переходит?
Люди обступали верхний стол, а вокруг них стягивались Ривеленовы латники. Сплошная стена щитов, над ней — закрытые забрала. Несокрушимые, как скалы. Только людское море не утихало. Мрачные взгляды из-под густых бровей, ножи на поясах, сжатые кулаки. Привыкли к вековому укладу и плевать им на столичную бумажку.
Ардерик потянул из ножен меч, оттесняя Элеонору плечом. Трое латников прикрыли её щитами. А внизу бесновалась толпа:
— Чужая!
— Верни барона Тенрика! Мы ему присягали!
— Когда она вела вас в бой зимой, вы не смотрели, кому присягали! — рявкнул Ардерик. — И когда кладовые вам отпирала — жрали, не подавились!
— А править не будет! — ревела толпа. — Чужая!
Ардерик оглянулся в поисках Ривелена, но он куда-то подевался. Да и толку с него? Севером должен править северянин — простая истина предстала во всей красе. Без Эслинга толпа металась, как курица с отрезанной головой.
— Принесите колыбель, — велела Элеонора охранникам. — И разойдитесь!
— Идите в замок, госпожа, — твёрдо возразил воин. — Войска разберутся с несогласными.
— Править тоже будут войска? — Голос зазвенел гневом. — Нет, почтенные. Здесь вам не столица.
Она прошла к Ардерику, прикрываясь щитом. Оглядела толпу и швырнула щит в сторону.
— Война забрала у Севера двух братьев Эслингов. Я возместила эту потерю. Мы вместе позаботимся о том, чтобы оставить им сильный и богатый Север. А если кто-то сомневается, что я могу накормить и защитить вас — вспомните зиму.
— Эслинги войну и развязали! — заорал кто-то сзади. — Долой их!
— Это всё барон! Пошли бы за Шейном, был бы мир!
— Кто Шейна помянул? Я тебе покажу мир!
Людское море плеснуло, в середине завязалась потасовка. Блеснули ножи. Ривеленовы латники врезались в толпу, разняли, кого-то огрели древком копья, кому-то приставили к горлу остриё… Тут же о шлем разбился кувшин, следом в воинов полетели миски. Щёлкнули замки арбалетов.
Элеонора коротко переглянулась с Ардериком. Вскочила на кресло, подняла полный кувшин вина и швырнула его о стол, смыв раскатившиеся ягоды.
— Вам мало крови? — Её слова затерялись в общем шуме, но Ардерик повторил их, и свара утихла. — Мало костров горело этой зимой? Мало вы оплакивали братьев и отцов?
Голос Элеоноры срывался на северном ветру. Она стояла выше всех, и Ардерик поддерживал её — точь-в-точь как зимой, когда она высматривала со стены врагов. Они снова были вместе против людского моря, только в этот раз воевать надо было не железом, а словами.
