Бармен в эти моменты не жонглировал бутылками, как обычно, а в силу укоренившегося условного рефлекса мгновенно открывал бутылку коньяка, наливал стандартную дозу и обязательно произносил: «Да-а, холодно» или «Да-а, жарко», – опять-таки в зависимости от погоды. При этом он чувствовал себя приобщённым к чему-то таинственному и коллективному, потому что благодарил за любые чаевые и даже слегка наклонял голову в знак почтения.
Так продолжалось бы долго, – продолжал Феликс свой рассказ, – и все были бы довольны, если бы один математик из нашего филиала АН не пошевелил своими могучими мозгами. Он всегда обладал выдающимися способностями, но никак не мог найти им достойного применения, так как его труды редко кто читал, а тот, кто читал, не мог до конца понять всю глубину его замыслов. О всяких там конференциях и симпозиумах стыдно было даже вспоминать. А тут такой, можно сказать, уникальный случай. Ведь час имеет шестьдесят минут, то есть тридцать раз по 150. К тому же смена продолжается все восемь часов! До чего всё просто. С ума можно сойти! А если перемножить на количество автоинспекторов! Их ведь намного больше, чем профессоров математики. Чуть ли не на каждом перекрёстке стоит эдакий красавец. И зарплата, наверное, не такая нищенская, как у нас. Вот, оказывается, как можно решить глобальную задачу утечки мозгов!
Долго думал талантливый человек как прибыль из одной плоскости перевести в другую, как бы в другое гиперпространство, но ничего не получалось. Ни один из известных математических подходов не подходил.
«Нужно привлечь специалистов смежных областей, – подумал он, – философов, психологов, экономистов, налоговиков, юристов. Всё равно в одиночку такое не поднять. Но на всякий случай нужно застолбить и расписать постановку задачи. Главное, – как говорил Наполеон, – ввязаться в борьбу»…
Начальство института почему-то не затрепетало от счастья, но отправило свои соображения по инстанции. Итак, отличная идея медленно, но верно продвигалась по ступенькам иерархической лестницы всё выше и выше, пока не дошла до самого решительного, которого все почему-то называли нерешительным за то, что свою миссию – руководить – он понимал уж очень дословно: руками водить.
«Какой прекрасный случай, – подумал он. – Здесь можно одним щелчком убить несколько целей, даже те, которые сейчас и не видны, ибо находятся где-то за бугром».
Самсоныч, конечно, тоже был не дурак – продолжал Феликс. – Ведь не зря на своей будке, в которую он иногда заходил, разгоняя прислонившихся мальчишек, написал транспарант: «Хлопцы, не валяйте дурака». Конечно, его все знают, и уважают, и хотят предостеречь… по несколько раз в день… Поэтому после очередного предупреждения он только похмыкивал и как бы говорил: «Кажный должон делат свою работу». – Но шмон приближался.
И вот тогда, когда все всё знали и собрались в рюмочной, и стояли, вздрагивая от напряжения, а фотокоры осветили помещение и боялись упустить этот долгожданный момент, открывается дверь, входит Самсоныч со своим клиентом, на роль которого пригласили самого Сильвестра Талонова из Голливуда. Он прилетел на собственном самолёте. Согласился он только потому, что на одесском рынке ему кто-то по секрету сказал, что такого нигде не увидишь, ни в Чикаго, ни в Мелитополе, а он как раз искал оригинальный сюжет для сценария… И вот, все приподнимаются на цыпочки, Самсоныч произносит свою коронную «Брр, холодно», а бармен отработанным движением открывает бутылку и наливает стандартную дозу. Самсоныч берёт в руки этот стопарик, делает ритуальный выдох и… В этот самый момент появляется откуда-то рука и опускается на сосуд (крупный план)… Всё.
Самое интересное позади. Всё снято, зафиксировано, запротоколировано. Переписаны свидетели и прочие заинтересованные и не очень лица.
Засомневался только один мужичонка, который совершенно случайно оказался здесь по дороге в театр «Красный факел». Туда он ходил не на спектакли, а пить пиво, которое давали всем купившим билет. Многие считали его большим специалистом по выпивке, чуть ли не чемпионом, а кое-кто называл его просто алкашиком. Вот он-то и оказался самый-самый, как Фома.
