— То, что ты пытаешься затеять, не стоит моего времени, — сказал Уильям. — Закончил?
— Нет.
— Продолжай в том же духе. Я бы с удовольствием поболтал, но мне уже хочется есть.
Брэд выглядел слегка смущенным.
— Отвали, придурок.
Уильям пожал плечами.
— Что-нибудь еще?
Брэд пристально посмотрел на них обоих. Она напряглась, ожидая, что он, размахнувшись, прыгнет на них. Он завис на грани насилия, желваки играли на его челюсти. Ну же, подумала она. Давай. Она почти хотела, чтобы он это сделал.
— Твой новый мужик — просто ничтожество, — усмехнулся Брэд.
Он начал отступать. Роза махнула рукой, пытаясь скрыть облегчение.
— Иди отсюда, Брэд.
Брэд повернулся на пятках и зашагал прочь. Должно быть, он решил, что шансы были против него.
Уильям улыбнулся, выглядя мило и приятно, все с той же плоской улыбкой приклеенной к его губам.
— Бывший дружок? — спросил он.
Она кивнула.
— Что-то вроде того.
— Вернемся к тому, о чем мы говорили, — сказал он. — Я очень ценю, что ты со мной откровенна. Но я думаю, что если бы ты дала мне шанс, я бы изменил твое мнение.
— Сомневаюсь, — пробормотала она.
Дверь офиса распахнулась, и Тереза вышла на солнечный свет. Невысокая, коренастая и темноволосая, Тереза бросила один взгляд на Уильяма и остановилась, впитывая его в себя.
— Мне пора, — сказала Роза.
— Тогда до следующего раза. — Уильям отступил и зашагал прочь.
Тереза удивленно подняла брови. Роза покачала головой и забралась в фургон. У нее итак было достаточно проблем. Ей нужно было пережить этот день, вернуться домой, убедиться, что с мальчиками все в порядке, и придумать какой-нибудь вызов для голубой крови. Она чувствовала себя неловко из-за того, что прервала ухаживания Уильяма, но так было лучше всего. Между ними ничего не будет происходить. Сосредоточься на важных вещах, сказала она себе.
* * *
ДЕНЬ медленно остывал к вечеру. Джек выскользнул за дверь и сел на крыльцо. Старое дерево было теплым под его ногами, нагретое поздним послеполуденным солнцем. Он покосился на него… на ярко-желтую монету в небе. Сверкает.
Роза сказала, оставаться внутри, но внутри было скучно. Он весь день просидел дома, в школе, и вел себя хорошо, ни с кем не подрался, даже не поцарапал Эйдена, когда тот попытался украсть у него ластик. Он, не жалуясь, съел отвратительные жареные рыбные палочки, хотя на вкус они напоминали землю, смешанную с каким-то таинственным мясом. Он не получил никаких предупреждений или желтых билетов, и теперь ему хотелось быть снаружи. Какой смысл ходить в школу, если после этого ты не можешь выйти на улицу? Кроме того, сейчас четыре, а Роза вернется домой только в половине шестого или даже в шесть.
Он сидел, молча, глядя на лес широко открытыми глазами. Прислушиваясь. Так много незаметных звуков. Птица где-то далеко на севере кричала на незваного гостя на своем дереве. Сердитые, злющие белки ругались друг на друга в своей беличьей болтовне. Он смотрел, как они гоняются друг за другом по сосне. Кожа между костяшками пальцев зудела, желая рассечься под когтями, но он сидел неподвижно… ветви сосны были слишком тонкими. Он не мог взобраться на них. Он уже дважды пытался, и оба раза они ломались под ним, оставляя его исцарапанным и испачканным липкой смолой.
Рядом с ним на доску приземлился большой жук. Он был темно-синий и блестящий. Джек старался не шевельнуться.
Жук ковылял по деревянной доске на черных тонких ножках. Джек напрягся, провожая его взглядом. Симпатичный, блестящий жучок.
Из глубины дома послышались приближающиеся шаги. Джорджи, вот-вот испортит все веселье.
Спина жука раскололась, выпустив легкий веер дрожащих, мягко расправляющихся крыльев. Жук вразвалку прошелся по крыльцу. Джек бесшумно пополз за ним.
— Джек, мы должны оставаться внутри, — упрекнул его Джорджи через сетчатую дверь.
Жук остановился на конце деревянной доски, словно обдумывая, как бы ему спрыгнуть вниз, в зеленую траву.
— Уйди! — пробормотал Джек сквозь зубы.
Крылья жука снова задрожали. Две половинки его спины поднялись, словно еще одна пара жестких синих крыльев появилась над плечами насекомого.
