— Ратуша? — спросил Деклан.
— Нет, — ответила Роза, покачав головой.
— Боги, что у вас есть? — прорычал Уильям.
— Церковь! — сказала Роза. — У нас есть церковь!
Уильям взглянул на Деклана, тот пожал плечами.
— Я в ней был. Это не так уж много, но сойдет. Показывай дорогу.
Они помчались по улице мимо крошечного магазинчика, принадлежащего дяде Теда, мимо особняка с метамфетаминами, спустились с холма и вошли в церковь. Они протаранили двери и ворвались внутрь. Из-за кафедры появился Джордж Фаррел с дробовиком наготове. Его взгляд остановился на Деклане. Его глаза вспыхнули безумным светом.
— Убирайся из дома Божьего, осквернитель! — Фаррел вскинул дробовик.
Уильям проскочил мимо них и сбил его с ног. Фаррел упал на пол и не поднялся.
— Заприте дверь на засов. Расставьте скамьи по бокам! — приказал Деклан. — Нам нужно создать узкую дорожку, чтобы они могли приходить к нам по нескольку особей за раз, не всем скопом.
Роза ухватилась за ближайшую скамью. На другом конце Лиана напряглась, и они вместе поставили ее на соседнюю скамью. Через несколько минут все девять человек сложили скамьи в две стопки по бокам церкви, оставив узкую полоску свободного пространства между собой и входом.
Стук сотряс дверь. Роза дернулась. Лиана попятилась назад, мимо нее, к кафедре и Бакуэллу. Деклан и Уильям одновременно шагнули вперед. Деклан вытащил два меча. Уильям держал в руке нож.
— Роза, отойди, — сказал Деклан.
Она осталась на месте, прямо позади них двоих.
Еще один глухой удар обрушился на дверь.
— У тебя не осталось сил, — сказал Деклан.
— У меня их больше, чем у них, — тихо сказала она.
Он посмотрел поверх нее на шестерых людей, собравшихся за кафедрой в плотную кучку, и отвернулся.
Двери с грохотом распахнулись. За ними по небу разливался кровавый закат, желто-красное солнце светилось как расплавленная золотая монета на горизонте. Гончие крались в церковь, двигаясь одна за другой, нерешительно и медленно. За ними следовал человек в темном одеянии, почти черном на фоне заходящего солнца, словно вырезанном из темноты. Он двигался странной походкой, подпрыгивая вверх и вниз, как будто не знал, как идти спокойно. Капюшон мантии скрывал его лицо. Он остановился в дверях и заговорил, его голос с неестественной четкостью разнесся по всему зданию.
Кассхорн оглядел церковь.
— Такое скромное, причудливое здание, этот дом убитого Бога. Я нахожу странным, что наша борьба подходит к концу именно здесь. Говорят, что Боги населяют храмы, построенные во имя них. Итак, как только вы напоите меня, я сровняю это здание с землей и из пепла создам дом нового Бога. Дом, который подходит мне. Видите ли, я пришел к пониманию того, кто я есть. Я стал Богом. — Он вытянул шею. — Возможно, я даже услышу его крики, когда он начнет убегать из своего разрушенного здания. В конце концов, он Бог жалости и сострадания. Он должен уметь скорбеть.
— Я вижу, ты наконец-то потерял ту жалкую хватку, которая держала тебя в этой реальности, — сказал Деклан с презрением в голосе. — Ты не Бог. Ты испорченный ребенок, каким ты всегда был. Ты просто прекратил все притворства в зрелом возрасте.
— Ребенок, который ясно увидел твою ловушку. Это был хороший план для такого маленького ума, как у тебя, Деклан. У него был только один маленький недостаток. Видишь ли, они послали ко мне человека, и прежде чем я успел насладиться его магией и телом, он рассказал мне все, что я хотел знать, и даже больше. Я знал про их способности, я предвидел проклятие, и я дал им возможность наложить его. Вселенная для меня ясна. Она распустилась, как цветок, перед сиянием моего существа. Ты хорошо поработал Деклан, но ты не можешь убить Бога.
— Посмотрим, — сказал Деклан.
Кассхорн повернулся к Уильяму.
— Сын мой. Значит, ты наконец выбрал свою сторону?
— У меня никогда не было выбора. — Уильям затрясся и зарычал. На лбу у него выступил пот. Его глаза стали безумными.
Голос Кассхорна приобрел доброжелательный тон.
— Я дарую тебе милость, сын мой, ибо ты мой единственный наследник. Убей Деклана, и я позволю тебе сбежать.
Уильям усмехнулся. Его лицо превратилось в бледную маску, а ухмылка — в уродливый оскал зубов. Он едва походил на человека.
