— Какие часы? — не без удивления спросил Сидоров.
— Самые настоящие, золотые. Чуть не сгорели.
— А ну, покажи.
Кухтин показал. Часы действительно были золотые. На массивной крышке было выгравировано:
«Отважному летчику Г. Кухтину от командования».
— Ничего не понимаю! — удивился Сидоров.
— Гляди! — Кухтин достал из кармана завернутую в целлофан фотокарточку военного в летной форме с двумя орденами Красного Знамени на груди. — Это его часы.
— Брат, что ли? — спросил Сидоров.
— Он самый.
— Похож на тебя.
— Еще бы! Мы близнецы.
— Геройский парень.
— Был.
Сидоров непонимающе взглянул на Кухтина.
— Подбили его, — пояснил Кухтин. — А все же дотянул до своего аэродрома. Посадил машину и умер.
Помолчали. Все внимательно рассматривали часы.
— Командир полка переслал их мне, — добавил Кухтин. — Будь, пишет, достоин своего брата. Хороший он был летчик, смелый. Видно, кому из товарищей сказал, чтоб в случае чего часы мне на память…
Кухтин на полуслове умолк, подбросил в костер хворосту и тихо добавил:
— Это уже второй брат за войну гибнет. Самого старшего гитлеровцы расстреляли. Здесь, на Украине… Был он партийный работник. Остался в тылу. Кто-то выдал. Арестовали его, учинили допрос, а потом и расстреляли…
Голос Кухтина убаюкал Сидорова. Он задремал.
Но вот его кто-то окликнул. По голосу Алексей сразу же определил, что это командир роты.
— Я здесь, товарищ лейтенант, — привстав с земли, отозвался он.
— Ага! Уже обсушились? Хорошо! — сказал подошедший Куско. — Сейчас хорошенько отдыхай, а ближе к утру, часа в два ночи, в разведку пойдешь.
— Поиск дальний, близкий? — спросил Сидоров.
— Дальний. В город пойдете. Захарчук приказал обязательно достать ему офицера. Очень трудное задание, но надо постараться.
— Попытаемся. А кто еще идет?
— Всего десять человек: ты, Мордасов, Удальцов, Угрюмов, партизан Кауров и другие. Старшим назначаю тебя. Подробности перед выходом.
Сидоров снова завернулся в плащ-палатку, но заснуть не мог. Мысли сами собой почему-то перескочили на далекий аэродром, и снова перед его глазами предстал образ девушки в унтах…
2
Когда-то — это было за два года до войны — Алексей так же, как и теперь, очень волновался и много думал об этой девушке. Тогда он еще не знал, кто она и зачем приехала в их маленький городок, но видеть ее, смотреть на нее, хотя бы издалека, для него стало необходимостью. Стройная, русоволосая, она понравилась Алексею с первого взгляда, и ему очень хотелось познакомиться с ней.
Дни стояли жаркие, засушливые, какие обычно бывают в конце лета. В низине на лесном, сильно обмельчавшем за лето озере один за другим гремели выстрелы. По случаю выходного дня сюда пришли почти все местные охотники. С самого рассвета на озере и Алексей. Но сегодня ему не везет. Он не убил еще ни одной утки — разноголосый шум подвыпивших охотников пугал дичь, и она пряталась где-то на дальних озерах.
Солнце было уже высоко. Трава подсохла. На озере стало тихо — его покинули почти все охотники. И только один Алексей Сидоров все еще сидел под высокой разлапистой елью и посматривал на зеркальную поверхность воды. Рядом с ним собака. Она косится на хозяина, который зачем-то держит ее за ошейник и не отпускает от себя.
Но вот над озером показалась утка. Она все ближе и ближе. Алексей оживился, вскинул ружье. Раздался выстрел, и утка камнем упала в воду. Собака радостно взвизгнула и, не ожидая команды, бросилась в воду.
Радостный и возбужденный, Алексей смотрел, как его сеттер торопился к медленно покачивающейся на поверхности воды утке. Но что это? К этой же утке торопилась и другая собака. Она на какую-то долю секунды раньше его сеттера схватила утку за шею и поплыла к берегу.
Сидоров побагровел. Он побежал вдоль берега и через минуту увидел возле густых зарослей камыша стоявшего к нему спиной охотника в синем комбинезоне. Слегка наклонившись, незнакомец осторожно взял из пасти широкогрудой серой масти лайки крякву и не спеша стал подвешивать ее к своему ягдташу.
— Ну и нахальный же ты, браток! — зло крикнул вконец рассердившийся Сидоров.
Человек в синем комбинезоне вздрогнул.
