Но наряду с «мелочью» Николаю предъявили и серьезные обвинения. Одно из них касалось золота. Будто бы он кое-кому делал зубы и коронки из золота. А это уже тянуло лет на десять.
Расчет был прост: оглушить человека предстоящим осуждением на большой срок и с первого же дня предложить впрямую сделку: или дай нам Марченко, или получи срок в червонец. Мне сразу же стало известно, что от Николая добиваются показаний на меня. Я только не мог догадаться, чего именно добиваются от него и в чем же меня хотят на этот раз обвинить.
Если хотят состряпать мне обвинение по 190-й или 70-й статье, то я в этом отношении был совершенно спокоен. Не в том дело, что я был уверен в порядочности Николая. Просто я с ним не вел никаких подобных разговоров, и он не мог дать на меня никаких точных и правдивых показаний. Я даже в какие-то моменты утешал себя тем, что Николаю будет легко отклонять домогательства КГБ, не прибегая ко лжи, ему не нужно будет ничего выдумывать в мою пользу. Он может просто позволить себе роскошь быть откровенным.
Пока шло следствие по делу Николая, мне уже остались считанные месяцы ссылки. И я готовился не к освобождению, а к новому сроку.
И вот мне становится точно известно, чего же требуют от Николая на следствии. Ему предлагают подкинуть мне в дом мешочек с золотым песком. После этого от него хотели бы получить показания, будто у нас с ним об этом золоте был разговор и я просил его сделать мне из него зубы. Когда я узнал об этом, то не поверил своим ушам. Долго не могла прийти в себя от такой вести и Лариса. Мы почему-то ожидали от властей всякой пакости, но не этой. Это не обвинение по 190-й или 70-й статье, где можно обойтись такими «уликами» и «криминалом», как «он сказал» или «он утверждал». Здесь налицо была неприкрытая провокация. Эти идиоты даже не поинтересовались тем обстоятельством, что у меня отличнейшие зубы, которые никогда не болели! Но, думается мне, если бы дело дошло до следствия, а потом до суда, то мастера по фабрикации дел приписали бы мне намерение сделать запасные челюсти из золота на всякий случай, так сказать, про запас. И загреметь бы мне лет на десять по золотому делу.
Но просчитались в КГБ. Слишком плохо они знают людей, если в каждом видят подлеца и подонка, способного откупиться от них чужим несчастьем. Это уж точно они по себе и других меряют! Николай никаких показаний против меня так и не дал.
Судили его в Чуне. В дни суда я узнал еще одну подробность: от него добивались и показаний против меня по участию в групповом изнасиловании. Вот только неизвестно было мне, кого КГБ определило на роль нашей жертвы.
Николаю обещано было, что его выпустят на время следствия под расписку на волю, если он согласится посадить меня, а суд приговорит его потом к условному сроку или вообще освободит прямо из зала суда с применением амнистии и прочих смягчающих обстоятельств.
Когда мне стало известно об этих домогательствах КГБ, я написал подробное письмо шефу КГБ Андропову.
Интересна такая деталь в этой истории. Лариса в первую же ночь, как только мы узнали о «золоте», позвонила об этом в Москву по телефону. Она подробно рассказала про всю эту готовящуюся провокацию. А на следующее утро Елизаров начал свой трудовой день с того, что потянул к себе на «беседу» жену Николая. Его сильно интересовал один вопрос: откуда Марченко узнал обо всем, кто ему рассказал? Вот и верь теперь, что наши телефонные разговоры не прослушиваются ушами госбезопасности.
На суде Николая приговорили всего лишь к трем годам лишения свободы. К нему применили амнистию и заменили срок лагерей работой на стройках химической промышленности. С него сняли самые нелепые и ничем не доказанные обвинения о махинациях с золотом. Они и были-то ему приписаны лишь с надеждой оглушить серьезностью обвинения, чтобы легче было обрабатывать в нужном направлении.
Направили его работать на стройки в Братск, что в трех часах езды поездом от Чуны. Отработав неделю, Николай отпросился съездить домой в Чуну, к семье и за вещами. Тут-то его сразу и поймал Елизаров. От него потребовали на этот раз объяснений: кто рассказал Марченко о том, чего от него требовали на следствии?
