Вот что мне рассказывали непосредственные участники. В лагере на Талом, как и везде на Северном Урале, основная работа для зэков — лесоповал. Трагедия произошла с бригадой, которая работала на прорубке просеки. Обычно в такие бригады набирают зэков с маленьким сроком, да еще и тех, у кого уже заканчивается срок: такой зэк не убежит. По той же причине туда берут в основном людей семейных, а не молодежь. Поэтому и охрана там чисто символическая: два автоматчика. Там нет забора, запретная зона точно не определена.
Взаимоотношения между конвоем и зэками складываются, как правило, хорошо. Конвою нечего опасаться, что кто-то из бригады надумает убежать, и поэтому солдаты не очень-то строго следят за передвижением зэков. К тому же конвой зэки подкупают деньгами. Солдаты в этой глуши, как правило, очень падки на выпивку. Но денег у солдат нет, а у зэков они водятся. Зэки договариваются с конвоем, и тот отпускает кого-нибудь одного из бригады сбегать тайком в ближайшую деревню за самогоном. И пьют вместе конвой и бригада. Не раз бывало так, что в лагерь с работы возвращались пьяными и зэки, и солдаты конвоя: зэков сажали в карцер, как правило, до утра, а солдат на губу.
Вот и на Талом однажды бригада перепилась вместе с конвоем. Начальник конвоя, поручив охрану своему напарнику и отдав ему свой автомат, завалился спать. Так делают здесь часто: спят по очереди. А второй солдат от нечего делать спьяну стал искать себе развлечение. Нашел его в том, что стал баловаться оружием и целиться в зэков, пугать их своим оружием. Один из зэков ушел к ближайшему ручью за водой с котелком. Когда он возвратился, пьяный солдат стал в него целиться и, дурачась, орать, что может вот сейчас спустить курок и пристрелить того как беглеца. Зэк, в свою очередь, ему грубо ответил, требуя не играть по пьянке с автоматом. Солдат то ли нечаянно, то ли с умыслом выстрелил. К счастью, а может, солдат так и стрелял, пуля в зэка не попала, зато выстрел возмутил зэка и всю бригаду. Солдата стали всячески оскорблять и обзывать. Солдат заорал на бригаду:
— А, б…и, вы еще орать! — и дал короткую очередь в воздух.
Кое-кто из зэков, конечно, после этого присмирел, но нашлись и такие, что снова заорал на солдата. В ответ тот дал длинную очередь по бригаде. От этой очереди попадали все: убитые, раненые и уцелевшие. Но солдат дал еще одну очередь по уже лежавшим зэкам. После этого он громко спросил:
— Живые есть?
— Я услышал это, — рассказывал мне мой бригадник, — и не знаю, что же делать: встать или продолжать лежать, прикидываясь убитым? Мордой уткнулся в траву, а одним глазом вижу соседа, Мору, цыган у нас в бригаде был. Он тоже плюхнулся вместе со всеми после второй очереди. Смотрю, Мора вскакивает на ноги и кричит: я живой, начальник, не стреляй! А в ответ короткая очередь, и Мора валится прямо на меня. Ну, думаю, если мент сейчас выпустит очередь по упавшему Море, то зацепит и меня. Зажмурился так, что аж глазам больно стало. И слышу, орет мент: «Ну, суки, еще есть живые?» Да теперь уж не было дураков отзываться.
Видно, начальник был настолько сильно под мухой, что не слышал ни первого выстрела в воздух, ни первой очереди. Когда он проснулся и прибежал, то бригада уже лежала молча и не понять было, кто жив, а кто ранен или мертв. Старший был здорово напуган увиденной картиной. На его вопрос, что произошло, солдат ответил: бригада взбунтовалась и пыталась напасть на него, что и вынудило его применить оружие. Начальник ему не поверил. Он попросил солдата отдать ему его автомат. Тот автомат отдал, но вытащил из него рожок с патронами; запасной рожок тоже был у него. Старший потребовал отдать и рожки, но солдат отказался. Он предложил начальнику уходить в тайгу вместе. Тот, видно, решил схитрить и согласился. Во время их разговора из тайги на просеку, видно, на звуки выстрелов, вышла местная женщина с корзинкой ягод или грибов. Солдат дал короткую очередь и по ней, женщина тоже упала. Зачем он стрелял по женщине? Может, убирал свидетеля? Или ему уже было все равно, в кого стрелять?
