А в Петрищево к этому времени готовилась разыграться история, относящаяся к моей прописке и работе там. Я уже месяца два работал и лишь изредка наведывался в Москву по делам. Поскольку КГБ в Москве не выпускал меня из поля зрения, то им скоро стало известно, что я прописался и работаю в Калужской области. По-видимому, в какой-то момент КГБ сделал запрос в Тарусу обо мне. И началось.
В обычный летний день к нам на лесосеку приехал мастер и велел мне срочно ехать с работы к коменданту.
Только я встретил коменданта в поселке, как она мне выложила: только что звонили из тарусской милиции и велели передать мне, чтобы я завтра же приехал в РОВД.
— Мне из-за вас такой нагоняй по телефону устроили, что я до сих пор еще не могу опомниться.
— А в чем дело? Я-то тут при чем? — искренне недоумевал я.
— Говорят, что мы не имели права вас прописывать. Обещают наказать и меня, и секретаря сельсовета.
— А на каком основании?
— Вот и я у них спрашивала то же самое. А он на меня только орет в трубку.
Встретил меня в конторе лесничий и запел ту же песню. Он тоже спрашивал у меня:
— Чего им от вас нужно? Я ему по телефону отвечаю, что работаете вы хорошо, не пьете даже, а он мне — это все не имеет значения.
И вот утренним автобусом я еду в Тарусу. В РОВД в паспортном столе меня сразу берут, что называется, на горло и на пушку. Старший лейтенант, полистав мой паспорт, закипятился:
— Вы почему проживаете длительное время без прописки?
— У вас в руках мой паспорт. Вы что, не замечаете штампа о прописке?
— Мы вас не прописывали.
— Я тоже не сам ставил себе штамп в паспорт.
— Кто вас прописывал?
— Как и всех там — комендант. Вы сами это знаете.
— Комендант нарушил закон. Они не имели права вас прописывать сами, а должны были направить вас к нам. Мы должны решать вопрос о вашей прописке.
— Ну, это уж вы сами между собой и разбирайтесь.
— И разберемся.
Сказав это, он куда-то вышел с моим паспортом, велев мне обождать. Я сидел минут двадцать в кабинете наедине с женщиной в милицейской форме. Как я потом узнал, это была работница паспортного стола. Вернувшись, офицер сообщил мне, что я могу пока быть свободным.
— А паспорт пока останется у нас. — Он похлопывал им себя по левой руке.
— А если он мне понадобится?
— Дня через три-четыре можете зайти по этому вопросу сюда же.
С тем я и ушел.
Все последующие три дня мы с Ларисой думали и гадали: что будет с моим паспортом? А ну как возьмут да и поставят рядом со штампом о прописке штамп о выписке? Я слышал не раз о таких проделках милиции и не исключал такого варианта.
К тому же мы привыкли к тому, что закон не всегда может защитить гражданина от произвола властей. Таково наше отечество!
И вот дня через три я снова в том же кабинете и с тем же офицером.
— Можете забрать ваш паспорт, — и он протянул мне его через стол.
Я, стараясь не показать своей заинтересованности и волнения, быстро отыскал страничку для прописки и с облегчением увидел, что там ничего не изменено. Я сразу собрался выйти, но меня задержали.
— Одну минутку…
Офицер достал из сейфа какой-то журнал. Как я успел прочитать на его переплете, это был журнал учета лиц, осевших после освобождения на жительство в Тарусском районе.
Мне через стол было хорошо видно, как милиционер на странице с буквой «М» записал мои фамилию, имя и отчество. Внеся меня таким образом в список своих подопечных, он закрыл журнал, положил его обратно в сейф и обратился ко мне:
— На будущей неделе представьте мне следующие справки, — и он стал называть, загибая пальцы, — с места работы, с места жительства, характеристику с места работы и две фотографии.
— Это зачем еще? — удивился я.
— Милиция не обязана отчитываться перед вами. Вам дается неделя сроку.
— Никаких справок я вам носить не буду. И ни в какие сроки.
— Что-о? — опешил милиционер.
— Я, кажется, сказал довольно ясно, что никаких справок носить вам не буду.
Некоторое время он молча и, видимо, не соображая ничего, смотрит на меня. Потом, переварив сказанное мной, повышает голос и с чувством уверенности в себе поучает:
— Я это делаю не от себя, а по закону. И вы обязаны…
