Женька поправил очки и пробурчал:
— Вот что, Алексей, давай-ка отдохни, пока время есть. Видать, ночью намотался. Ты жрал-то сегодня?
— Не хочется, товарищ лейтенант. Мне бы полежать полчасика.
— Давай, вались. Автомат мне давай, покараулю.
— Вы оружие, пожалуйста, проверьте. Степана автомат, я не успел…
— Вались-вались, разберемся…
Сержант вскарабкался в кузов и вроде как дышать перестал.
Женька проверил диск покарябанного ППШ — почистить бы не мешало, запущен ствол, да какие претензии к покойнику?
На опушке щебетали птицы, на западе погромыхивало, но без утреннего запала. Высоко в небе проплыли возвращающиеся с бомбежки бомбардировщики с прикрытием «яков». Пригревало солнце. Женька грыз травинку, вспоминал Крым. Там, кстати, трава посуше была. И вообще все по-другому было. Работали напряженно. Дело делали. Сложное, полезное дело. А ведь кончено с планами Отдела. Варварина нет, да и в «Кашке» о чем-то ином уже думают. Переводчикам знать детали не положено, но интуицию-то никто не отменял…
Коваленко вынырнул из кустов бесшумно, но Женька что-то вроде того и ждал — приподнялся на коленях с автоматом наперевес. Старший лейтенант одобрительно кивнул:
— Бдишь? Поехали. Нащупали мы вроде местечко рыбное.
Женька закинул ППШ за спину:
— Поехали. Слушай, может ты за руль? Водила-то наш совсем никакой.
— Да легко. Всю жизнь поучаствовать в параде ретромобилей мечтал.
Женька крутанул ручку. Со второго раза завелась. Из кузова показалась голова, стриженная «под ноль»:
— Товарищ лейтенант…
— Да отдыхай. Тут рядом, — отозвался из кабины Коваленко.
Младший сержант поспешно свалился на землю, оправил съезжающую кобуру:
— Так с норовом машина. Да и не положено вам…
Коваленко ухмыльнулся:
— Залазь, консультировать будешь.
Ползли лесом, по едва заметной колее. Женька качался, цепляясь за кабину — по лицу норовили хлестнуть ветви. Автомат сам собой сдвинулся на грудь — бахнут из чащи, мишень-то завидная.
Попутный сидел на валуне, мечтательно улыбался голубой линзе озера — вид действительно открывался открыточный. Песчаный обрыв со змеями-корнями, роскошные сосны, водяная гладь отражает легкие летние облака.
— Косвенные признаки имеются, — сказал Попутный, — показывая на радужные пятна, плавающие по воде. — Правда, они, косвенные, нам ни ухом ни рылом. Лично я вообще не понимаю, как можно в эту лужу свалиться, не задев деревьев. Прямо какое-то геройское Му-Му за штурвалом сидело.
— Обследуем, установим, — решительно заверил Коваленко. — Это, в конце концов, не Финский залив. Хотя глубины убедительные.
Для начала перекусили. Лопух водитель не знал, что у него в «сидоре» — оказалось, буханка хлеба, шматочек сала да жутко помятая банка сгущенки. Ну, у следственной группы было побогаче. Товарищи офицеры закусывали, с азартом поглядывая на озеро.
— Солнце сегодня хорошее, что тот рентген, — сказал Коваленко, вытирая ложку. — Вон там берег повыше, глядишь, и высмотрим что.
— Да, прогуляемся. Евгений, ты с нами. Четырехглазая оптика — самое то, — кивал Попутный. — Только чуть позже. Валер, кусты-то за машиной…
— Понял, — продолжая улыбаться, кивнул Коваленко. — Жека, — к откосу. Разом, понял?
— Да.
— Ну и… — Майор первым кувыркнулся к песчаному обрыву.
Следом покатился, вскидывая «Суоми» старший лейтенант. Женька ухватил за шиворот ничего не понявшего водилу, дернул за собой — свалились за срез обрыва, корень ударил в плечо, над головой просвистела короткая автоматная очередь…
— Бросай оружие! Руки вверх! — сипловатым голосом закричали из кустов.
Женька утвердился на четвереньках, перебросил на грудь автомат. Побаливало колено, задетое неуклюжим сапогом шофера — тощий увалень Трофимов ошеломленно моргал — вырвавшийся из рук бутерброд прилип к гимнастерке на чахлой сержантской груди.
— Не шевелиться! — продолжали надрываться кусты.
Следственная группа под прикрытием обрыва ощетинилась стволами. Даже младший сержант что-то сообразил и выцарапал из кобуры наган.
— Приказываю положить оружие! — приказали невидимые кусты и закашлялись.
— Простите, а с какой, собственно, стати? — обиженно поинтересовался Попутный. — Вы финны, что ли?
